Тьма под солнцем - [124]

– около восьмидесяти процентов заложников остались в живых, многие погибнут от пулевых ранений. Боевики не пытаются расстрелять заложников – они тоже не ожидали произошедшего. Большинство их них нацелено на отражение штурма – и сейчас они открывают огонь по спецназовцам и по родственникам заложников, прорывающихся к школе. Часть заложников, первыми выбравшихся из школы – попадает под огонь…

Один из террористов – у него шрам на шее, как будто кто-то пытался перерезать ему горло бросает оружие и кричит, что его заставили участвовать в теракте. Он и до этого – был самым мягким среди террористов, иногда приносил детям попить. Это – Нурпаши Кулаев, единственный, кто останется в живых.

Тем временем банда разделяется. Несколько террористов, сбросив камуфляж и бросив оружие, выскакивает из здания школы вместе с обезумевшими заложниками на улицу. Оцепления нет, но не факт, что оно помогло бы, если бы оно и было. Они бегут к железнодорожному полотну, которое совсем рядом – в ту сторону, откуда они пришли. Но они не рассчитали одного – на них майки и джинсы, в то время как первого сентября все оделись в школу как на праздник. Майки и джинсы выдают террористов с головой, как если бы у них было в руках оружие – и на них начинается загонная охота, в которой участвуют и спецназовцы и милиционеры, и местные жители. Боевики перебегают железнодорожное полотно, вслед градом летят пули, какие-то попадают в цель. Уйти не удается ни одному из них…

Оставшиеся в здании террористы продолжают отчаянное сопротивление, его не удается подавить, не удается даже прорваться в часть здания, в котором они есть. В коридорах – гибнут бойцы Альфы, потом окажется, что в Беслане Альфа потеряла больше, чем в Кабуле при штурме дворца Амина. На улице – разъяренная толпа разорвала подозрительного мужчину, прежде чем к нему удалось пробиться сотрудникам милиции.

Пятьсот пятьдесят четыре пациента в больнице. Пулевые ранения, ожоги, стресс, крайняя степень обезвоживания. В толпе передают бутылки с водой – потом это будет символом, как символом является стакан с водкой, накрытый кусочком хлеба.

Сопротивление в школе продолжается. Последний контакт с террористами состоялся в восемнадцать часов. Тот же переговорщик говорит Гуцериеву – это вы во всем виноваты…

В двадцать один ноль – ноль танк делает несколько выстрелов по зданию школы. Стрельба продолжается. Такое количество патронов – для многочасового боя – на себе принести просто невозможно.

В два часа следующего, четвертого сентября в задней части школы раздаются крики «Аллах Акбар!». Потом раздается несколько взрывов.

Все.

Владикавказ, Северная Осетия. Садовые участки. 15 сентября 2004 года

Небольшой, серебристый Газ – «Газель» с глухими боковинами кузова и дополнительной антенной на крыше – остановился в самом конце улицы Кутузова, у садовых участков. Там был небольшой, стихийный рынок, продавали то, что обычно и продают в самом начале осени – яблоки, картошку, морковь. Небо было хорошее, синее, почти без единого облачка. Было тепло – бабье лето…

Водитель машины – не стал выключать двигатель, экономя бензин, как это делали частники. Он осмотрелся настолько, насколько это позволяли тонированные стекла и заметил невысокого, бедно одетого мужичка, стоящего у очереди, где продавали картошку. Мужичок кивнул – и водитель подтвердил, что понял, поднеся раскрытую ладонь к самому лобовому стеклу – это хорошо видно…

Обернувшись, водитель сказал сидящим в машине людям, одетым в бронежилеты скрытого ношения и держащим на коленях большие сумки, в каждой из которых был автомат.

– Он здесь…

Единственный в машине, кто был одет в гражданское: джинсы, легкая кожаная куртка с вязаными рукавами, рано поседевший, с волчьими глазами – набрал телефонный номер. С некоторых пор – оперативники ФСБ предпочитали переговариваться именно по сотовому телефону: удобно, сам телефон легкий, с рацией не сравнить, да и внимания не привлекает – телефон может быть у каждого, а рация – только у тех, кто на собачьей службе. Правда, не всем выделяли деньги на сотовые, они тогда стоили дорого… но Департамент по борьбе с терроризмом финансировали хорошо.

– Виктор… – назвал он позывной собеседника

– На приеме – мгновенно, по-уставному ответил собеседник. Он больше привык к рации – и даже по сотовому телефону разговаривал уставными словосочетаниями.

– Доложи.

– Юг и запад перекрыты. Восток будет перекрыт через пять минут. Прикажете начинать?

– Оставить. Только по команде.

– Есть.

– Завершайте и докладывайте.

– Есть.

Рано поседевший оперативник УФСБ – нажал на кнопку отбоя. Откинулся на сидении, закрыл глаза, стараясь не видеть. В машине – остро пахло оружием, смазкой и потом. Запах большой, очень большой беды…

– Товарищ полковник, прикажете выдвигаться? – не выдержал командир группы захвата.

Оперативник не ответил. Перед его глазами, на обратной стороне век плыли картины – маленькая девочка, в одних трусиках, испачканная сажей, бутылки со следами мочи – заложники в этой проклятой школе пили собственную мочу, обгоревшие, обвалившиеся стены. Шахидка… совсем молодая, обычно, когда подрываются, голова и лицо остаются мало поврежденными. Лет восемнадцать, оскаленная как волчонок – она не пожалела собственной жизни ради того, чтобы убить как можно больше людей…