Тьма - [4]

Он беспокойно перевернулся на спину и с ненавистью уставился на узоры света на потолке. Ветерок, пробегая по листве деревьев за окном, шевелил расплывчатые пятна, придавая им сходство с живым человеческим зародышем. Пинки чертыхнулся. Насмешки и грязные выпады оболтусов из дома напротив задели его сегодня до глубины души. Остальные соседи относятся к нему с уважением, всегда любезно с ним раскланиваются и не суют нос в его дела. А эти... эти мешки с дерьмом выкрикивали свои бесстыжие обвинения на всю улицу и ржали, когда он, потеряв самообладание, спрятался от них в доме! Он просто не знал, что сделал бы с ними, если бы не убежал. Ну ничего, полиция сегодня же будет уведомлена о шуме и грохоте, который они производят своей адской машиной!.. Он пока еще гражданин и, как таковой, имеет право требовать справедливости. То, что он когда-то совершил небольшую оплошность, не означает, что он утратил свои гражданские права!.. Пинки закусил губу и подавил рыдание. Он понимал, что никогда не осмелится зайти в полицейский участок, пусть даже по собственной воле. Ублюдки, грязные длинноволосые ублюдки! Пинки зажмурился, а когда открыл глаза снова, поразился тому, что стало совсем темно и узоры на потолке исчезли.

Она сидела на кровати, поджав под себя колени и сгорбившись. Для своих одиннадцати лет Сузи была маловата, но иногда в ее глазах мелькало на редкость проницательное выражение, делавшее ее значительно старше своих лет. Обычно ее взгляд бывал совершенно пустым. Она методично дергала за волосы свою куклу Синди, и серебристые пряди падали ей на колени. Картинки под стеклом, изображавшие зверюшек из сказок Беатрис Поттер, безучастно взирали на нее с голубых стен маленькой спальни. Раздался резкий щелчок, и пластиковая ручка оторвалась от туловища куклы. Отрикошетив от кролика Питера, крошечная конечность шлепнулась на пол. Она упала на ящик с игрушками под окном, согнувшись в умоляющем жесте на своем шарнире.

— Синди, непослушная девчонка, — сказала Сузи, едва сдерживая гнев. — За обедом нельзя пялить глаза! Мама этого не любит!

Выражение кукольного лица не изменилось, когда Сузи изо всех сил дернула ее за ногу.

— Я сто раз говорила, чтобы ты не ухмылялась, когда дядя Джереми запрещает это делать! Его это раздражает. И маму тоже! — Ножка, причмокнув, оторвалась и полетела к двери.

— Если дядя Джереми рассердится, он бросит маму. И мама снова отправит меня туда. Она скажет врачам, что я плохо себя веду. — Силясь оторвать последнюю конечность, Сузи поглубже вздохнула и, когда ее старания увенчались успехом, расслабилась и обмякла.

— Вот тебе! Теперь не убежишь и не напроказничаешь. — Сузи победоносно улыбнулась, но радость ее была недолгой. — Я не хочу туда, Синди! Там гадко! И врачи там гадкие, и нянечки. Я не хочу туда возвращаться! — Глаза Сузи наполнились слезами, но внезапная вспышка гнева придала ее лицу злобное выражение. — Никакой он мне не дядя. Ему просто хочется обниматься с моей мамой. Он ненавидит меня и папу. Почему папочка не возвращается, Синди? Почему он тоже меня ненавидит? Если он вернется, я больше никогда не буду трогать спички, Синди, обещаю.

Она неистово сжала лишившуюся конечностей куклу и начала раскачиваться на коленях.

— Ты веришь мне, Синди? Ты веришь, что я не буду? — Кукла молчала, и Сузи с отвращением оттолкнула ее от себя. — Никогда ты мне не отвечаешь, гадкая девчонка! Никогда не показываешь, что любишь меня!

Она дернула хорошенькую пластиковую головку, чувствуя, как дрожат от напряжения руки, а из груди готов вырваться крик. Но не заплакала, и, когда голова куклы с треском оторвалась, смеясь, швырнула ее прямо в звезды, мерцавшие за окном. Стукнувшись о стекло, голова отскочила и покатилась на пол. Сузи оцепенела. Несколько мгновений она не решалась перевести дыхание, прислушиваясь к шагам в коридоре. Но звуки прекратились, и она с облегчением вздохнула. Они оба спят. Он и она, на папиной кровати. Эта мысль снова наполнила ее гневом. Ему нужны не только объятия. Он делал и кое-что другое. Она знает, она подслушала, она подсмотрела.

Сузи спрыгнула с кровати и, неслышно ступая, подошла к окну, стараясь не задеть в темноте разбросанные на полу игрушки. Она внимательно осмотрела стекло, ожидая увидеть на фоне звезд трещину. Если окно разбилось, ей несдобровать. Но не обнаружив никаких повреждений, девочка мрачно усмехнулась. Прижавшись носом к стеклу, она пыталась проникнуть взглядом во тьму, окутавшую сад. До того как ее отдали в специальную школу, большую часть лета она всегда проводила здесь; она была пленницей, которой не позволялось одной выходить на улицу. Сузи разглядела очертания клетки для кроликов — обветшавшей, пустой и не понимающей, куда подевались кролики. Крольчата были такие чудные, их приятно было брать на руки, тискать. Пожалуй, если бы она не тискала их так сильно, ей позволили бы держать кроликов.

Она подошла к кровати и села на краешек, скрестив ноги и обхватив руками колени. Вокруг валялись скомканные простыни. Если дядя Джереми уйдет, папа, возможно, вернется к ним. Они бы стали жить вместе и были бы счастливы, как раньше. Как раньше — еще до того, как она стала по-настоящему непослушной. До болезни.