Тьма египетская - [179]
Царь, стоявший всё время боком к Мериптаху, повернулся к нему, и выражение лица у него сделалось похожим на то, с каким он смотрел на мальчика во время краткой и кровавой встречи во дворце Бакенсети.
— Для чего я это всё говорю... Для чего я это всё говорю, Мериптах?
Мальчик чуть втянул голову в плечи, показывая, что не знает.
— Только здесь, в Аварисе, мысль очистилась от пут суеверия и не пресмыкается более перед раскрашенными истуканами. И что же обнаруживает эта мысль, воспарив над миром и временем? Кажется, вот что: мир устал от бессмысленных перестроек, и время никуда не ведёт. Я с этого начал и теперь, похоже, изложил все доказательства, что это так и есть. Всё перепробовано. Науки достигли своего предела, утончились более, чем это можно представить, и ждать от них, в общем-то, больше нечего. Искусства толкутся на месте или бродят по кругу. Мир тонет в непрекращающемся страдании.
— Потому что миром правит Сет, — громко сказал Мериптах.
Апоп поморщился:
— Ты как будто не слушал меня. Сет...
— Сет всегда был силён, но вы возвысили его своим почитанием.
Апоп опять поморщился и вздохнул несколько раз.
— Пойдём.
Этот сад был мрачен. Трудно было понять почему. То ли зелень росших здесь деревьев была темнее, чем в других местах, то ли зубчатые тени стен лежали угрожающе. Присмотревшись, Мериптах догадался, отчего ему тут так боязно находиться, даже вместе с таким водителем. Сад был населён. В его толще угадывались и, что ещё страшнее, подразумевались какие-то огромные, затаившиеся фигуры. Из куста жасмина торчит громадный неподвижный локоть, а из-за ствола пальмы выставлены колени кого-то, сидящего столь же неподвижно. Общая атмосфера какого-то тяжеловесного древнего поджидания правила здесь, в бесшумном сообществе древесных и нечеловечески недвижимых фигур.
— Ты же видел, Мериптах, сколько у меня скульпторов, и все они не сидят без работы. Изводят целые баржи драгоценного камня и бездну меди. За редким исключением ваяют они своих соплеменных истуканов. Тех, для кого не находится уже места в женском лесу, я приказал стаскивать сюда. За этим сикомором собрание божественных женщин. Этих ты узнаешь. Сидит с младенцем на коленях Изида, младенец — Гор. Рядом Сохмет — женщина-львица и Басет — кошачья богиня, в руке жезл-систр с головой Хатхор. А вот этих ты не узнаешь. Киририша — эламская богиня, рядом ещё несколько поменьше, это тоже Киририши, все они богини-матери. Дальше — хеттская Шавушка и две хурритские Шавушки, все они занимают среди богов то же положение, что вавилонская Иштар или урукская Инанна. Тут их целая толпа. Когда-то все они были правительницами богов у себя в городах, потом их потеснили боги мужчины. Произошла такая же перестановка, что и на земле. Кириришу подмял Хумпан, Иштар уступила Мардуку и так далее. Я не хочу забираться далее в эти дебри, ибо там нет жизни и скучно. А теперь поверни голову.
Мериптах посмотрел вдоль аллеи, составленной из стволов и статуй, уходящей куда-то в тёмные дебри.
— Теперь давай посмотрим то, ради чего, собственно, пришли. Вот он. Кто это?
Мериптах прошептал:
— Сет.
Злой бог, да ещё как бы внезапно выпрыгнувший из древесной тени, показался очень большим и страшным.
— Это древняя статуя из Таниса. Ей поклонялись в дельте ещё до нашего здесь появления. Тогда Сета звали Сутех. Один из четырёх сыновей Геба и Нут. Женатый, кстати, на своей же сестре Нефтиде. Его священное животное — свинья, вызывающая отвращение у прочих богов. Свинья грязна, как свинья, и частично отсюда народное представление о нечистоте гиксоса, поклоняющегося Сету. Хотя слепой дух народной молвы усматривает и другую нечистоту, не умея разглядеть, что это, наоборот, чистота и сияние. Ты не понял, но об этом позднее. Когда-то Сет был хорошим. По преданиям древнего царства, он спаситель Ра, от кого бы ты думал, от меня, от змея Апопа.
Царь веселился не улыбаясь.
— Теперь, вот эти. Знаешь, кто они?
— Нет.
— Это тоже Сеты, если так можно сказать. Впрочем, почему же нельзя, именно, что можно. Вон там сидонский Ваал, огромный, из розового, крошащегося туфа. Его имя можно перевести на египетский как «хозяин». Тот маленький, гранитный Сет из Васугани, его имя — Тешуб. Быки у правого и левого колена — это «утро» и «вечер». Хеттский Сет тоже носит имя Тешуб, он бог грозы. Тоже из гранита, только из чёрного. Кстати, у нашего Сета есть титульные наименования «бурный», «грозный». Что это означает? Повсюду, во всех известных ныне странах Сет-Ваал-Бал-Тешуб есть бог воинственный и могущественный. Он в той или иной степени известен всем кочевникам больших степей от дельты Нила до устья Евфрата. Нам нужен был некто, перед кем могли бы преклонить колена наши честные, простые воины. Большинство из них теперь происходят из племени шаззу, но полно и выходцев из других кочевых, конных народов. И Сет удовлетворяет всех. Он не бог Авариса, но бог армии Авариса. Ты меня понял? Души наших свирепых всадников чисты, и им нужна понятная, простая вера, без неё воинство разлагается. Так же как и безверие вредно для полков, вредно и высокое, истинное знание. Е1и один, даже высоко стоящий, конный начальник даже не подозревает, где сердце царства, которому он служит, и как оно устроено. Вместе с тем они служат честно и гибнут счастливыми.
Роман российского прозаика Михаила Попова «Паруса смерти» без ретуши рассказывает нам об истории кровавой жизни и трагическом конце знаменитого французского пирата Жана-Давида Hay, Олоннэ. Очутившись в двадцать лет на Антильских островах, жестокий морской разбойник своей безудержной храбростью, доходящей до безумства, снискал себе славу и уважение среди флибустьеров Карибского моря.
XII век, Иерусалим. В схватке за Святой город столкнулись король Бодуэн IV и грозный лев ислама — Саладин. Но не меньшую роль в развитии событий играют и «тайные властители» — магистр ордена тамплиеров и загадочный Старец Горы с армией убийц-ассасинов. Кровь, золото, любовь и предательство — все смешалось в большом котле, кипящем на костре ярости, интриг и амбиций. Грядет решающая битва, которая должна спасти или погубить королевство крестоносцев.
К журналисту Печорину обращается сосед по площадке с неожиданной просьбой: поехать с ним на место недавней гибели жены. Однако рядовая поездка заканчивается еще более странной сценой в местном РОВД. Старик вдруг потребовал от начальника отделения майора Рудакова, чтобы тот сознался в преступлении, «иначе майору будет хуже». Кое-как отделавшись от сумасшедшего соседа, Печорин возвращается домой, но оказывается, что неприятности для него только начинаются. Среди ночи к журналисту врываются опера и обвиняют Печорина в соучастии в убийстве майора Рудакова…
Первый век до Рождества Христова. Римская республика стремительно расширяет свои границы, аппетиты патрициев растут, а вместе с ними – амбициозность, алчность и вседозволенность. Из-за самоуправства Рима вспыхивает первая гражданская война, в которой вчерашние союзники с неимоверной жестокостью принялись истреблять друг друга. В этой войне отличился молодой претор Луций Корнелий Сулла, получивший в награду должность консула. Но всего лишь два года спустя, во время войны с Митридатом, он был объявлен изменником, а его сторонники в сенате уничтожены.Однако Сулла вернулся в Италию с огромным войском и стал полновластным хозяином Рима – диктатором…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Колониальная Ямайка. Блестяще выписанный колорит эпохи; изысканные любовные страсти в семействе губернатора на фоне непростых отношений англичан и испанцев. Авантюрный сюжет мастерски «закручивается» вокруг похищения белокурой благородной красавицы, на чью долю выпали и настоящая неволя, и предательство, и побеждающая все препятствия любовь…
Роман Дмитрия Конаныхина «Деды и прадеды» открывает цикл книг о «крови, поте и слезах», надеждах, тяжёлом труде и счастье простых людей. Федеральная Горьковская литературная премия в номинации «Русская жизнь» за связь поколений и развитие традиций русского эпического романа (2016 г.)
Роман «Испорченная кровь» — третья часть эпопеи Владимира Неффа об исторических судьбах чешской буржуазии. В романе, время действия которого датируется 1880–1890 годами, писатель подводит некоторые итоги пройденного его героями пути. Так, гибнет Недобыл — наиболее яркий представитель некогда могущественной чешской буржуазии. Переживает агонию и когда-то процветавшая фирма коммерсанта Борна. Кончает самоубийством старший сын этого видного «патриота» — Миша, ставший полицейским доносчиком и шпионом; в семье Борна, так же как и в семье Недобыла, ощутимо дает себя знать распад, вырождение.
Роман «Апельсин потерянного солнца» известного прозаика и профессионального журналиста Ашота Бегларяна не только о Великой Отечественной войне, в которой участвовал и, увы, пропал без вести дед автора по отцовской линии Сантур Джалалович Бегларян. Сам автор пережил три войны, развязанные в конце 20-го и начале 21-го веков против его родины — Нагорного Карабаха, борющегося за своё достойное место под солнцем. Ашот Бегларян с глубокой философичностью и тонким психологизмом размышляет над проблемами войны и мира в планетарном масштабе и, в частности, в неспокойном закавказском регионе.
Сюжетная линия романа «Гамлет XVIII века» развивается вокруг таинственной смерти князя Радовича. Сын князя Денис, повзрослев, заподозрил, что соучастниками в убийстве отца могли быть мать и ее любовник, Действие развивается во времена правления Павла I, который увидел в молодом князе честную, благородную душу, поддержал его и взял на придворную службу.Книга представляет интерес для широкого круга читателей.
В 1977 году вышел в свет роман Льва Дугина «Лицей», в котором писатель воссоздал образ А. С. Пушкина в последний год его лицейской жизни. Роман «Северная столица» служит непосредственным продолжением «Лицея». Действие новой книги происходит в 1817 – 1820 годах, вплоть до южной ссылки поэта. Пушкин предстает перед нами в окружении многочисленных друзей, в круговороте общественной жизни России начала 20-х годов XIX века, в преддверии движения декабристов.
Иван Данилович Калита (1288–1340) – второй сын московского князя Даниила Александровича. Прозвище «Калита» получил за свое богатство (калита – старинное русское название денежной сумки, носимой на поясе). Иван I усилил московско-ордынское влияние на ряд земель севера Руси (Тверь, Псков, Новгород и др.), некоторые историки называют его первым «собирателем русских земель», но!.. Есть и другая версия событий, связанных с правлением Ивана Калиты и подтвержденных рядом исторических источников.Об этих удивительных, порой жестоких и неоднозначных событиях рассказывает новый роман известного писателя Юрия Торубарова.
Книга посвящена главному событию всемирной истории — пришествию Иисуса Христа, возникновению христианства, гонениям на первых учеников Спасителя.Перенося читателя к началу нашей эры, произведения Т. Гедберга, М. Корелли и Ф. Фаррара показывают Римскую империю и Иудею, в недрах которых зарождалось новое учение, изменившее судьбы мира.
1920-е годы, начало НЭПа. В родное село, расположенное недалеко от Череповца, возвращается Иван Николаев — человек с богатой биографией. Успел он побыть и офицером русской армии во время войны с германцами, и красным командиром в Гражданскую, и послужить в транспортной Чека. Давно он не появлялся дома, но даже не представлял, насколько всё на селе изменилось. Люди живут в нищете, гонят самогон из гнилой картошки, прячут трофейное оружие, оставшееся после двух войн, а в редкие часы досуга ругают советскую власть, которая только и умеет, что закрывать церкви и переименовывать улицы.
Древний Рим славился разнообразными зрелищами. «Хлеба и зрелищ!» — таков лозунг римских граждан, как плебеев, так и аристократов, а одним из главных развлечений стали схватки гладиаторов. Смерть была возведена в ранг высокого искусства; кровь, щедро орошавшая арену, служила острой приправой для тусклой обыденности. Именно на этой арене дева-воительница по имени Сагарис, выросшая в причерноморской степи и оказавшаяся в плену, вынуждена была сражаться наравне с мужчинами-гладиаторами. В сложной судьбе Сагарис тесно переплелись бои с римскими легионерами, рабство, восстание рабов, предательство, интриги, коварство и, наконец, любовь. Эту книгу дополняет другой роман Виталия Гладкого — «Путь к трону», где судьба главного героя, скифа по имени Савмак, тоже связана с ареной, но не гладиаторской, а с ареной гипподрома.