Тля. Антисионистский роман - [249]

Историческую основу романа составляет идеологическое противостояние космополитов и государственников 50-60-х гг. ХХ столетия. После победы в Великой Отечественной войне 1945 года развернулась полномасштабная международная компания так называемой «холодной войны» по сокрушению великой державы СССР, победившей фашизм. Основной вектор борьбы сосредоточился на формировании внутреннего недовольства несогласных с жестким идеологическим руководством партии. Впоследствии это движение творческой интеллигенции получило название диссидентов. Диссидент - от англ. «dissenter» -так именовали протестантов XVI-XVII века; в XVIII веке термин перекочевал в Польшу и спустя два столетия появился в советской действительности в новой привлекательной формулировке для обозначения несогласного, противоречащего официально признанной позиции, свободомыслящего интеллигента, критикующего и отрицающего советский строй. Однако сакральный смысл явления, имеющего религиозные корни, точно обозначен первичным значением - вероотступник, подрывающий основы традиционного, коренного мировоззрения нации. Разоблачение вредоносной идеологии началось в 1948 году во время борьбы с космополитизмом, грозившим потерей суверенитета для нашей страны. После смерти И. Сталина в 1953 году идеология наднационального и всечеловеческого снова стала набирать силу, и прежде всего - в искусстве.

В центре внимания общественности оказалась выставка в Манеже, посвященная 30-летию Московского отделения Союза художников. На втором этаже были представлены полотна учеников студии «Новая реальность» Элия Белютина, получившего к тому времени известность на Западе в качестве представителя советского авангардистского искусства, руководителя современной импрессионистской, абстракционистской школы живописи, автора теории всеобщей контактности. Выставлялись здесь и скульптурные работы Э. Неизвестного. 1 декабря 1962 года выставку посетил Н. С. Хрущев - руководитель партии и государства - и осудил формализм представленных на выставке экспонатов. Экспозиция закрылась, на следующий день газета «Правда» опубликовала отрицательный отзыв о «новом» направлении в искусстве. В марте 1963 года на встрече с творческой интеллигенцией абстракционизм, нонконформизм был осужден как проявления идейно чуждого, буржуазного искусства. С этого момента диссиденты ведут отсчет процесса подавления свободомыслия и конца хрущевской «оттепели».

Интеллигенция разделилась на два лагеря: космополитов-диссидентов, нигилистов и патриотов-консерваторов, традиционалистов. В научных журналах и прессе развернулась дискуссия о судьбе соцреализма, заговорили о необходимости модернизации метода, излишне политизированного и натуралистически обветшалого. Поводом для подобных рассуждений послужила западная теория «о реализме без берегов» Р. Гароди (его монография была опубликована в Москве в 1966 году). Предлагалось широкое сотрудничество с западной культурой после ликвидации «железного занавеса». Критик Витторио Страда объявил журнал «Новый мир» наиболее передовым «отрядом» сил мировой литературы. Однако многие ученые понимали, что под флагом признания независимости искусства от соцреализма скрывалось стремление к новому витку отрицания и разрушения4.

Эта ситуация и отражена в романе «Тля», причем задолго до возникновения острого противостояния между русскими государственниками и масоно-сионистским подпольем. Само название романа точно открывало смысл происходящего, суть того самого «передового отряда», которым был так восхищен В. Страда, по-рапповски смело объявляя войну традиционным ценностям русской советской культуры. Все это не раз повторялось в русской истории: поиски нового, необычного, яркого заканчивались потерей корневой основы жизни. В природной стихии тля пожирает молодые побеги, вытягивает соки из крепких старых стволов, лишая их силы. Так же и обществу, подверженному атаке тли, трудно устоять без ясного понимания опасных последствий беспечности и равнодушия в вопросах идеологии.

Иван Шевцов раскрыл механизм проникновения чужеродного, способы обмана, систему приемов, обезоруживающих общественное сознание. Разложение здорового организма изнутри, подтачивание корней традиционных представлений о нормах нравственности, эстетики, народности - осуществлялось под предлогом поиска новых форм искусства, пропаганды прогресса и обновления. Истинные таланты либо замалчивались, либо путем ловких интриг втягивались в салонный круг «модных» живописцев, скульпторов, композиторов. Непокорных устраняли или «прокатывали» в прессе. Предупреждающий набатный голос И. Шевцова прозвучал, когда внешне ничто, казалось бы, не предвещало грядущих грозных перемен в нашем Отечестве. Официальная позиция властей, осуждающая бездуховное экспериментаторство в искусстве, подтверждала правоту автора. Но после появления книги задетая за живое либеральная интеллигенция обрушилась с резкой критикой на автора «Тли». В прессе стали массово появляться отрицательные отзывы на роман («Как по заказу», - писал И. Шевцов). Словно взбаламученное море всколыхнулась общественность и в «верхах», и в «низах». Роман «Тля» обозначил, таким образом, своеобразный водораздел в сердцах советских граждан, очертил резкой кистью художника границу добра и зла, прямо и открыто выступив против тлетворного влияния либеральных деятелей, насаждающих западную философию нигилизма. Они были не просто законодателями всевозможных «мод», организаторами «салонов» и самиздатов, они занимали руководящие посты в творческих союзах, высокие должности в госструктурах и партийных органах, они раздавали премии угодным, а неугодных отстраняли. Вот почему точные характеристики И. Шевцова так раздражали ревнителей «свободного» искусства.