Тлеющий огонь - [12]

Но Айрин этим не занималась вообще. Во всяком случае, не занималась все время. Она в основном ждала, когда придет Лора с продуктами, которые покупала ей каждую неделю, а сейчас разбирала одну из трех коробок с пахнущими плесенью книгами, полученными от Карлы Майерсон. Книги принадлежали покойной Анджеле, сестре Карлы и соседке Айрин, бывшей ее самой близкой подругой.

— Там нет ничего ценного, — сказала Карла Айрин, когда привезла их на прошлой неделе. — Одни дешевые издания в бумажных обложках. Я собиралась отнести их в благотворительный магазин, но потом подумала… — Окинув быстрым взглядом гостиную Айрин, она чуть поморщилась и сказала: — Я подумала, что они, возможно, в вашем вкусе.

Айрин решила, что это походило на завуалированное оскорбление. Не то чтобы это ее задевало. Карла была из тех женщин, которые знают цену всему и ничего не ценят. Нет ничего ценного? Этим она просто показала, что представляет собой сама.

Это правда, что, когда Айрин открывала некоторые из самых старых изданий с некогда ярко-оранжевыми, а теперь поблекшими и потрепанными обложками, страницы под ее пальцами начинали расползаться. Подобно медленному огню, окисление бумаги разъедает страницы и разрушает их изнутри, делая хрупкими и ломкими. Если подумать, ужасно обидно, что все эти слова, все эти сюжеты медленно уходят в небытие. Такие книги ей в любом случае придется выбросить. Но что касается остальных, то они действительно были в ее вкусе, и многие из них она уже прочитала. Они с Анджелой постоянно обменивались книгами, у них было общее пристрастие к хорошим криминальным романам (не кровавым, а умным, вроде Барбары Вайн или Ф.Д. Джеймс) и беллетристике, от которой такие, как Карла Майерсон, конечно же, воротили нос.

То, что Айрин прочитала большинство из них, было совершенно неважным. А вот важным являлось то, что при обращении с книгами Анджела вела себя как настоящий вандал, о чем Карла, судя по всему, не имела понятия, хотя речь шла о ее родной сестре. Анджела повреждала корешки книг, загибала уголки страниц, делала заметки на полях. Если полистать принадлежавшую Анджеле Сазерленд книгу «Призрак дома на холме», можно было увидеть подчеркнутые строки (бедную девушку ненавидели до смерти; она, кстати, повесилась). А переворачивая страницы зачитанной Анджелой до дыр копии «Пятьдесят оттенков темноты», нетрудно было заметить, как хорошо она понимала чувства Веры к сестре. В самую точку! — нацарапала она на полях напротив строки, где говорилось: Ничто не убивает так, как презрение, и презрение к ней захлестнуло меня горячей волной. Время от времени можно было даже наткнуться на какую-нибудь вещицу из прошлого Анджелы, например, закладку, или билет на поезд, или клочок бумаги со списком покупок: сигареты, молоко, макароны. В книге Кормака Маккарти «Старикам тут не место» обнаружилась открытка, купленная в лондонском музее Виктории и Альберта с фотографией дома, обнесенного белым частоколом. В книге «В лесной чаще» оказался рисунок: двое детей стоят в саду, держась за руки. В «Цементном саду» Айрин нашла сине-белую поздравительную открытку с изображением лодки. Открытка была мятой и от частого держания в руках истончилась. На ней было написано: Дорогому Дэниелу с любовью в десятый день рождения. Целую, тетя Карла.

В этих книгах нет ничего ценного? Зато они показывали, как плохо Карла знала свою сестру. Дело в том, что, читая книгу, которая ранее принадлежала Анджеле Сазерленд, вы словно с ней общались. А поскольку Айрин, к своему большому сожалению, поговорить с Анджелой больше не могла, то для нее это было очень важно. Это было бесценно.

Если бы не мучительное беспокойство о Лоре, Айрин была бы вполне довольна жизнью, нежась, как ящерица, в солнечном утреннем свете, перебирая книги и наблюдая за офисными служащими и мамашами с детьми, которые спешили по своим делам. Скромное жилище Айрин, состоявшее из двух комнат внизу и двух спален на втором этаже, находилось на Хейвордс-плейс — узком пешеходном переулке в самом центре города, соединявшем две большие улицы. Одну сторону Хейвордс-плейс занимали пять одинаковых маленьких двухэтажных домиков (дом Айрин был вторым), а на другой когда-то располагался театр «Ред Булл» (который сгорел, а может, и нет, во время Великого лондонского пожара, и на его месте теперь стояло безликое офисное здание). Переулок Хейвордс-плейс позволял быстро перейти с одной большой улицы на другую и был оживленным в любое время суток. Во всяком случае по будням.

Так куда же запропастилась Лора? Ведь они договорились встретиться во вторник. Обычно она приходила по вторникам, потому что в этот день позже начинала работу в прачечной. Ведь сегодня вторник? Айрин считала, что да, но теперь начала сомневаться. Осторожно поднявшись с кресла — недавний вывих лодыжки послужил одной из причин, по которой ей понадобилась помощь с покупками, — и с трудом обойдя разложенные на полу стопки книг, прочитанных и непрочитанных, оставленных себе и отложенных для благотворительного магазина, она проковыляла через скромно обставленную гостиную. Из мебели в ней был стул, небольшой диванчик, комод со старым маленьким телевизором, который она смотрела крайне редко, и книжный шкаф, на котором стоял радиоприемник. Айрин включила радио.