Ткачи снов - [76]

Он посмотрел на племянницу.

- Ты не должен из-за нее принимать поспешных решений.

Канаель с трудом сглотнул.

- Я не считаюсь со служанкой, когда принимаю решения. Тем не менее, я хочу помочь Песне Небес.

- Ее зовут Зария, Канаель. Зария Ди`Наль.

Геро покачал головой, как будто пытаясь отогнать мысль.

- Но, наверное, будет лучше, если мы и дальше будем называть ее дворцовым именем. Иначе может возникнуть слишком много вопросов. Ты по-прежнему хочешь попасть на остров, не так ли?

- Да.- Я должен защитить Удину и выяснить, что означает мой сон.

- Возможно, там Песня Небес вновь обретет воспоминания. Наверное, это единственная возможность, которая у нее осталась, чтобы избавиться от действия яда.

- И это означает…?

- Это означает, что как только Песня Небес проснется, а произойдет это уже скоро, мы переправимся на остров. Но сначала поедем в Кевейт. Здесь, в Муне, мы не найдем никого, кто нам поможет.

3. Истины

Крон, Осеннее царство

Необычная тишина сопровождала Ашкина в пути. Он вслушивался в гудящий звук смерти, которая как туман лежала над Кроном, проходя сквозь незапертые, массивные городские ворота. Они были выше самых высоких домов в городе, и никем не охранялись. Не было ни одной стражницы в их облегающих серебристо-коричневых кожаных костюмах с арленским гербом. На них всегда приятно было смотреть.

По крайней мере, большинство его людей мужчин порадовались бы, глядя на них. Как в Весеннем, так и в Осеннем царствах, по традиции на престол всходила женщина. Все остальное было бы оскорбительным для богинь, в конце концов, Кев и Сыс были покровительницами обеих царств, поэтому не было ничего удивительного в том, что женщины охраняли стены города. Но теперь он не увидел ни одной воительницы. Крон как будто вымер.

С крыш, покрытых темной черепицей и устойчивой к ветрам, не слышалось привычного крика детей, которые с наступлением ночи сбегали из дома и устраивали испытания на смелость, перепрыгивая с крыши на крышу. Ашкину не нравилось чувство, которое вызывала в нем эта обманчивая тишина. Убийство правительницы Осеннего царства оставило следы уже на следующий день, Ашкин даже чувствовал их вкус. Мертвая тишина. Повсюду.

Его взгляд скользнул по темно-серым фасадам домов, и он почувствовал, как кольнуло в груди. Не было ярких рыбацких домиков, открытых площадей, лишь темные башни дворца Далиен, возвышающиеся на фоне ночного неба, одновременно обетованные и грозные. Как и в большинстве больших городов в Кроне было четыре больших площади, каждая посвящена определенному божеству. Но чем глубже он продвигался в город, тем больше у него создавалось впечатление, что это уже был не его Крон.

Не тот город, в который он приехал подростком, а покинул, как живая легенда. Некоторые окна были заколочены досками. В других домах не было дверей. Ему казалось, что в проемах стоят тени, он слышал неуклюжие шаги детских ножек, которые тут же смолкали. В воздухе стоял тяжелый запах сгоревшего дерева, почти улетучившийся, но все еще ощутимый.

Задумчиво вслушиваясь в тишину, он свернул на главную улицу, которая всегда была усеяна тележками с товаром. Но сегодня вымощенная дорога смотрелась голо без этих тележек с едой и другими товарами, которые всегда затрудняли движение. Это был день, предваряющий церемонию преклонения перед Сыс, поэтому в городе царил комендантский час. Но обычно его никто не соблюдал.

- Закрой дверь, черт побери,- вдруг раздался шипящий женский голос, и Ашкин повернул голову. В проеме входной двери одного из домов, дрожа всем телом, стоял долговязый мальчишка лет восьми. В этом доме жило несколько семей, за что в народе его прозвали консервной банкой. Ашкин заметил хрупкую фигуру, появившуюся за полуоткрытой дверью. Наружу высунулась рука, схватила мальчика и в ту же секунду затащила его в темный коридор, после чего дверь громко захлопнулась. Ашкин нахмурился, услышав, как изнутри был задвинут широкий деревянный засов.

Непоколебимо он шёл дальше. Существует только одно место, где он сможет раздобыть информацию, и он был почти уверен в том, что получит её там. Иногда он замечал тень за закрытыми окнами, но в остальном всё оставалось тихо. Слишком тихо.

Уже издалека на улице было видно мягкое мерцание бесчисленного количества жаровен на божественной площади Сыс, и он следовал за светом, пока, наконец, площадь, погружённая в золотистый свет, не оказалась перед ним, хорошо просматриваемая. Здесь тоже не было ни души, ни одного молящегося человека перед колоннами храма, никаких детей, играющих в золотом дереве Жизни, символом страны. Ашкин замер, когда его взгляд скользнул к тёмным теням, висящим на ветвях дерева, и он почувствовал, как кровь отхлынула от его щёк.

Он видел много зверств во время войны за трон Сыски, но от вида бесчисленного количества тел мужчин и женщин, повешенных на ветках дерева Жизни, даже у него прошла по спине дрожь.

Они были голыми. На шеи накинуты толстые верёвки, и он видел, как кожа в том месте окрасилась в фиолетовый цвет. Пустые глаза. Рты широко открыты - изображение демонов

Почти бесшумно Ашкин втянул в себя знойный воздух, пытаясь понять то, что его глаза увидели уже в считанную секунду. Нерешительно он сделал шаг назад. Большинство из них висело на массивных ветках тех золотых ответвлений, которые были символом многолетней жизни Сыски. Его взгляд упал на землю перед деревом, где образовался ковёр из тем временем уже высохшей крови. Несмотря на темноту, он смог разглядеть некоторые раны на груди людей.