Тишина всегда настораживает - [45]

Что она так долго возится на кухне? Йохен вошел туда и прислонился к притолоке. Сюзанна порезала огурцы и смешала в большой глиняной миске светло-зеленые салатные листья, ломтики лука, искрошенный овечий сыр, посыпала все это зеленью.

— Если хочешь, выпей воды. — Она протянула ему бутылку сельтерской и стакан. Шпербер посадил Чиполлино на стол и налил воды. Она отобрала сувенир:

— Брось возиться с ним.

Шпербер взял стакан и осушил его, хотя пить ему не хотелось.

Сюзанна мыла помидоры. Он вскочил, принял основную стойку и сначала вполголоса, затем все громче начал командовать:

— Мыслям построиться! Если я проявляю непослушание, я должен быть наказан! Отделение, кру-гом! Если я повинуюсь, меня не наказывают. Напра-во! Если я не повинуюсь, я должен иметь основания. Отделение, кру-гом! Без оснований для отказа выполнить приказ я должен его выполнить!

Сюзанна навострила уши, с испугом глядя на гостя. В руках она еще держала нож.

— Нале-во! Раз начальник приказывает, значит, у него есть основания. Отделение, кру-гом! Если начальник не имеет оснований, он не приказывает.

Молча был разрезан на кружочки еще один помидор.

— Кто выпендривается, — направил он указательный палец на девушку, — того будут толкать вниз. Не сразу, а медленно, день за днем, делая его все меньше, низводя до общего уровня.

Он вновь налил воды, выпил залпом и вытер губы

— Недавно я ехал на пятитонке по учебному полю. Перед машиной внезапно вырос Хайман. Он хотел остановить меня. Я пытался затормозить, но по ошибке надавил на педаль газа.

— Как? — нож у Сюзанны выпал из рук.

— И переехал его.

— Йохен!

— Затем я вижу, как Хайман улыбается мне в зеркале, а лицо у него оливкового цвета.

Сюзанна попыталась засмеяться.

— Передо мной стоит лейтенант Вольф и расстреливает меня за саботаж и дезертирство. Затем я вновь сижу за рулем. Над сиденьем в кабине фото женщин, некоторые из них голые. Они прикрывают наготу одной рукой, другой посылают мне воздушные поцелуи. Затем встречается река, и мы погружаемся в нее. Когда я выныриваю, женщины плавают по волнам и призывно машут мне. Я возвращаюсь и неудержимо погружаюсь с моей пятитонкой дальше и дальше. И… просыпаюсь.

— Итак, все женщины на твоей стороне. Во всяком случае, ты хотя бы во сне отомстил Вольфу.

После обеда за сигаретой, открыв вторую бутылку пива, Шпербер рассказал о стрельбе: как Вольф наступал ему на пятки до тех пор, пока у него не перегорели предохранители, об аресте, допросе. Он действительно был в трансе. Теперь он вновь видел всемогущего Вольфа возвышающимся на троле, а затем самого себя вскочившим с винтовкой Г-3.

— Посмотрела бы ты на него, каким паяцем он стал, — радовался Шпербер. — Офицерскую фуражку надвинул на глаза, поднял руки, козырек сдвинулся вперед почти до кончика носа. Нет, настоящая слепая корова, скажу я тебе. И затем из-под этого глушителя — дрожащий голос: «Все в укрытие!»

— Ты считаешь это смешным?

Взгляд Сюзанны испугал его. Он пожал плечами.

— И никто не захотел помочь?

Он задумался.

— Помочь? Солидарность? — И ответил, подражая голосу Вольфа: — Нет!

— Я думала, что товарищество играет у вас большую роль.

— Товарищество — да! — Он усмехнулся. — Но оно не должно быть направлено против начальства.

Сюзанна механически взяла новую сигарету.

— Я боюсь, — сказала она, выпуская облачко дыма, — что если ты в отношениях с Вольфом не возьмешь себя в руки, то это может плохо кончиться. — Она стряхнула пепел с сигареты. — Ты боишься, не правда ли?

— Его — нет, — почти с возмущением промолвил Шпербер.

— А в целом — да?

Он откинулся назад и оперся на локти.

Сюзанна с сигаретой во рту подвинулась к нему ближе и легла рядом на ковер. Она лежала молча и курила. Раньше она не курила. Девушка все еще молчала, не двигалась. И эта сигарета у нее во рту была совсем некстати.

Он снова сел. Собрал с тарелки несколько крошек, скатал их в шарик и, широко размахнувшись, выбросил шарик в открытое окно.

Сюзанна положила одну руку ему на колени, другой старательно погасила сигарету о чертежную доску. Щекой она прижалась к нему и погладила Йохена по спине.

— Со мной ничего не случится, — сказал он, успокаивая ее.

— Это мне больше нравится.

— Правда? — Он с недоверием взглянул ей в глаза и после некоторого молчания заметил: — Я совсем не знаю, как идут твои дела с тех пор, как ты ушла.

— Холодно.

Она прижалась к нему.

«По-иному, чем там, у фонтана», — отметил он мысленно. Это было стремление слиться воедино.

14

Они отрабатывали действия поисковой группы. Хайман окрестил выделенное ему подразделение «Зонде».

— Эдди, Бартельс и Шпербер — ко мне! Форма одежды: тренировочная с ремнем, винтовка, спортивные ботинки.

Бартельс получил, кроме того, микрофонную радиостанцию и вальтер.

— Разведгруппа должна видеть все, не будучи сама замеченной противником, — объяснял Кубик. — Она по возможности избегает вступать в бой. В ее задачу входит: выяснить за линией фронта или просто в неразведанном районе силы и намерения противника, свободна ли местность от противника или нет. В задачу группы входит также контроль непросматриваемых участков.

Они сожгли пачку туалетной бумаги, растерли пепел со слюной и вымазали образовавшейся черной массой лицо и руки в целях маскировки. Шпербер огляделся. Все выглядели как чудовища из фильма ужасов. На черных лицах белели зубы и белки глаз. Кубик сунул в руку Хайману схему, на которой была начерчена местность, подлежащая разведке. Группа должна была вернуться через два часа.