Тишина - [22]

– Стой, не двигайся, – сказал ей Иван и снова навел на нее пистолет. Робот не сдвинулась с места. Капитан кивнул и убрал оружие.

– Шеф, у нее глаза розовеют. Похоже, совсем плохо с концентратом, – прошептал Чингиз.

Вернулась старушка и принесла большую двузубую вилку для разделки мяса.

– Вы ее давно кормили? – мрачно спросил хозяйку Иван, взяв вилку.

– Кормила, – кивнула та, – недавно кормила. Вчера. Вроде бы.

– Несите ей топливо и концентрат. Вы понимаете, что морить искличей голодом – это уголовное преступление?

– Я не морила! – с вызовом сказала старушка.

– Вот и несите ей еду.

Передав вилку горничной, он прикоснулся ладонью к острию.

– Дави, – приказал капитан роботу. Та слабо уперла вилку к его руке, – сильнее! Дави со всей силы! – грозно сказал Иван, но давление не увеличилось, – Хорошо.

– Смирная, – улыбнулся Чингиз.

– Санечка, представь, у тебя есть яблоко, тебе дали еще одно, что теперь у тебя есть?

– Два яблока, – тихо сказала горничная.

Иван посмотрел на свой комм, потом обратился к ней.

– Санечка, слушай внимательно. Код белый. Пароль: О. М. Т. Три. Восемь. Девять. Провести краткую диагностику позитронного процессора.

– Подтвердите полномочия, – сказала другим голосом горничная.

Иван продемонстрировал роботу жетон.

– Что это с ней? – испуганно спросила сзади старушка.

– А это мы проводим диагностику, – ответил Чингиз.

– Полицейские такого не делали, – сказала она завороженно, – а можно мне также?

– Вам, как ей, тоже диагностику провести?

– Неет. Вот также ее. Того. Отключать?

– Диагностика завершена. Старшие логические цепи – норма. Младшие логические цепи – норма. Синхронизация – норма. Моральные ограничения – норма. Физические ограничения – норма. Связанность – три процента ниже нормы. Уровень “концентрата” – критический. Требуется немедленная заправка.

– Завершить режим отладки. Чингиз, займись, – кивнул на горничную Иван.

Напарник забрал цилиндрик концентрата у хозяйки и подошел к Санечке. Та смотрела в пол, явно собираясь снова уйти в спящий режим.

– Гражданка Никитина, вы понимаете, что практически нарушили конституционный закон о гуманном отношении к искусственным личностям? – сурово сказал капитан.

– Что? Как? Я не могла, – явно испугалась хозяйка дома.

– Слушайте внимательно. Если вы являетесь владельцем исклича, то вы обязаны, обратите внимание – обязаны, предоставлять вашим роботам ежедневное питание как топливом, так и концентратом позитронной эмульсии. Вы должны предоставлять адекватные условия для жизни и психического здоровья. Вам выносится официальное предупреждение. В случае получения второго предупреждения ГосКорп конфискует у вас данного робота.

Старушка широко открыв глаза, испуганно смотрела на дознавателя.

– Мой вам совет, – уже спокойнее, и как бы неофициально, заметил Иван, – продайте ее, если не хотите, чтобы она вам помогала. Или дайте вольную. Подарите в детский дом или просто верните зятю.

– Это же подарок, как продать-то? И денег же стоит столько! Как я ее отдам-то? – прижав руки к груди, сказала старушка.

Иван скривился.

– Мы провели диагностику. Психологическое состояние абсолютно нормальное, с поправкой на ваше жестокое обращение. Вред она вам не сможет нанести физически. Это сервитор, а сервиторов отбирают из самых спокойных, послушных и добродушных роботов. В синто-школумах, где их обучают, за этим очень серьезно следят. Плюс она слушается ваших приказов как хозяйки, и у нее стоит блокировка любого насилия или нанесения вреда людям. Все проверенно, никаких сбоев нет.

– Вы точно уверены? – проскрежетала старушка.

– Точно. Хорошо подумайте над моими словами. Через неделю вас посетит комиссия для проверки условий содержания принадлежащей вам искусственной личности. Чингиз, пошли.

Уже садясь в броневик, Чингиз прошипел:

– Старая идиотка.

Иван ничего не ответил, закурил и просто уставился в окно.

***

– Вафа, ну, рассказывай, как жизнь у нашего любимого повелителя городской помойки? – радостно возвестил Чингиз. Напарники стояли в грязном переулке, заполненном свисающими проводами, мусорными баками и хламом. Перед ними, развалившись на куче пластика, сидел древний старик в картонной короне с половиной оторванных зубцов. На плече у него сидела большая пятнистая крыса.

– А… ключники.. Принесло на мою голову говнюков, – проскрежетал старик, поднимая коричневое морщинистое лицо и глядя на дознавателей одним слезящимся глазом. Второй глаз был закрыт бельмом. Крыса запищала и стала лапками ковыряться в седых, спутанных волосах старика.

– Полегче, старый, – весело сказал Чингиз, – у нас есть пара вопросов.

– Пфф.., вопросы-мапросы, а мне-то что с того?

– Угощайся, Варфоломей, – сказал Иван, протягивая небольшой бумажный пакет старику. Тот заглянул внутрь здоровым глазом.

– О! Шаверма! – восторженно проскрежетал Вафа, ловко выудил еду из пакета и стал ее кусать желтыми, но вполне крепкими зубами. Добыв из шаурмы кусочек капусты мосластыми коричневыми пальцами, он угостил свою крысу.

– Про Деда Мороза и Тайгу что-нибудь слышал? – спросил Иван.

Старик замер, подумал, потом, отложив пакет с едой, достал из кучи мусора монструозный комм ядовито-зеленого цвета, отстучал сообщение. Подумав несколько секунд и почесав редкие сальные волосы, отчего его “корона” съехала на бок, он снова вцепился зубами в подарок.