Тиран - [140]

— У них, должно быть, есть лодки, — сказал Лаэрт. — Герон заставил нас их искать, но мы так и не нашли. В дождь на это нужно много времени. А потом мы заблудились.

Он пожал плечами.

Ателий улыбнулся воину рядом с ним. Киний понял, что это его жена — Самаха. «Черная». Она сухо улыбнулась мужу.

— Я нашла греческую лошадь, — сказала она. — Увидела в темноте.

Ателий дал ей травяной отвар.

— Хорошая жена, — сказал он. — Нашла греческую лошадь… нашла Кракса… нашла врага — все нашла.

— Где Герон? — спросил Киний.

Он снова посмотрел на пленника. Тот показался ему знакомым. Вернее, плащ знаком.

Лаэрт протянул рог, превращенный в чашу. Один из рабов подошел и снова наполнил ее.

— Закутался в плащ. Намерен идти на север, как только отдохнем.

Киний кивнул.

— Передайте ему мою благодарность. И сами отдохните.

Все улыбались, довольные собой и его похвалой, как бы скупа она ни была. И ему полегчало.

Филокл взял чашу и осушил ее.

— Эвмен ждет, — сказал он резко и вытер губы. — Я пойду с ним. — Он поставил чашу на землю. — Когда вернусь, посмотрю, чего можно добиться от нашего пленника.

Киний спускался по холму, думая о македонских патрулях к югу от брода. Интуиция, которая подгоняла его всю ночь, не обманула. Но тут он понял, что услышал. Филокл не так уж часто стремится активно участвовать в действиях.

— Почему? — спросил он. — Зачем тебе уходить?

Дождь снова вымочил его, борода пропиталась влагой. Она казалась чужой на лице. Ему хотелось побриться. Слишком много дней в седле.

Филокл пожал плечами.

— Время сражаться, — сказал он.

Эвмен верхом сидел во главе отряда Левкона. Гиппеи из Пантикапея тоже были в седлах, за ними в дожде виднелось полфаланги пантикапейцев. В большинстве своем нагие, они держали в руках щиты и единственное тяжелое копье. За ними — пара тяжелых сакских повозок.

Киний подошел к Эвмену.

— Езжайте через реку. Заберите тела и сразу возвращайтесь.

Эвмен смотрел на брод.

— Положись на нас. Вчерашнее не повторится, — жестко сказал он.

Киний подошел ближе, так что ощутил тепло лошади.

— Вчерашнее могло произойти с кем угодно. Это война, Эвмен. Заберите тела и возвращайтесь. И не геройствовать!

Эвмен приложил руку к груди.

Синд, один из людей Темерикса, подъехал к Филоклу и передал ему шлем, который тот сдвинул на затылок, потом тяжелое копье — твердое, черное, гораздо более длинное, чем у остальных, толщиной в запястье Киния. Филокл повесил на плечо щит — простой, бронзовый, без всякого рисунка.

— Ты идешь с ним? — снова спросил Киний. Он растерялся.

Филокл мрачно улыбнулся.

— Мемнон назначил меня начальником этих двух сотен, — сказал он, поднимая брови. — Преимущества спартанского образования.

Он повернулся, так что его старый красный плащ взметнулся в воздух. Небрежным движением головы опустил шлем, закрыв лицо. Из шлема донесся нечеловеческий голос — настолько отличный от обычного голоса Филокла, что Киний поклялся бы, что говорит кто-то другой.

— Всю дорогу мы будем бежать, — произнес этот голос. — Всякий, кто отстанет, достанется птицам. Готовы?

Все заворчали. Копья ударили в щиты. Киний смотрел, как они бегут к броду, сохраняя строгий порядок, и дивился.

В походе через брод за телами павших во вчерашнем бою обошлось почти без происшествий. Киний держал наготове фалангу и остальную конницу из Ольвии, а потом во втором часу сам пересек реку для быстрого обследования местности. К третьему часу пантикапейцы вернулись, по-прежнему бегом; на бегу они пели пеан в честь своего города. За ними двигались повозки с мрачным грузом, а также сотня раненых, переживших ночь под дождем. Последним пришел Эвмен со своим отрядом. Как и Киний, они видели нескольких македонцев. Эвмен привел еще одного пленника.

Киний созвал военачальников, и они собрались у костра возле его повозки.

— Мне это не нравится, — сказал Киний. — Я иду к царю. Зоприон должен был попытаться переправиться через брод.

Эвмен не согласился.

— Я новичок на войне, но, думаю, после вчерашнего они считают, что их побили, и потому ушли подальше от брода, собраться с силами. Они, как и мы, боятся битвы.

Никий с видом собственника гордо улыбнулся Эвмену.

— По мне, звучит разумно, — сказал он.

Киний кивнул.

— Возможно. У меня предусмотрены меры на все случаи. Уведите людей в укрытие, почаще меняйте дозоры и позаботьтесь о лошадях. Непогода лишит нас большего числа лошадей, чем битва. Диодор, ты старший над дозорами. Кто-нибудь видел Герона?

— Он уже ушел, — сказал Диодор. — Пытался отыскать тебя, когда ты уходил на ту сторону, и сказал, что твой приказ не ждет. Он со своими лазутчиками направился на север. Похоже, он знает, что нужно делать. Я отправил с ним Ателия.

Киний не мог сдержать улыбку.

— Он должен знать — с ним наши лучшие люди. Как только вернется он или кто-нибудь из его людей, немедленно пошлите их ко мне. Я — к царю.

Филокл, все еще чужак в тяжелом шлеме, с копьем в руке, искусно сплюнул сквозь прорезь в шлеме.

— Я займусь пленными, — сказал он. — Никий разделил их. Посмотрим, что они скажут.

Киний кивнул.

— Эвмен, если еще можешь не спать, ты мне нужен.

Эвмен устало кивнул, и Киний отпустил остальных.