Типичные ошибки государственного регулирования экономики - [25]

ГЛАВА ХХIII Инфляционные миражи

Я счел необходимым время от времени предупреждать читателя о том, что определенный результат с обязательностью будет следовать от проведения определенной политики "при условии, что нет инфляции". В главах по общественным работам и кредиту я отметил, что исследование сложностей, вызываемых инфляцией, необходимо рассматривать отдельно. Но денежная и монетарная политика формируют столь тесную и иногда неразрывную часть каждого экономического процесса, что выделение этого вопроса в отдельную тему, даже для иллюстративных целей, было очень сложным, а в главах, посвященных воздействию различных правительственных или профсоюзных программ по заработной плате на занятость, прибыль и производство, некоторые из воздействий различных форм денежной политики должны были рассматриваться сразу же. Прежде чем мы рассмотрим последствия инфляции в отдельных случаях, мы должны рассмотреть ее последствия в целом. Но еще раньше, как мне представляется, целесообразно задаться вопросом, почему постоянно прибегают к инфляции как средству помощи, почему с незапамятных времен она была так неотразимо привлекательна и почему, словно сладкоголосое пение, подталкивала один народ за другим на этот путь экономических бедствий? Наиболее очевидная и, тем не менее, одна из самых давних и наиболее упорно повторяемых ошибок, на которой основывается призыв к инфляции, заключается в смешивании понятий "деньги" и "богатство". "То, что богатство заключается в деньгах, золоте или серебре, - писал Адам Смит более двух веков назад, - это распространенное представление, которое естественным образом проистекает из двойной функции денег, как инструмента торговли, и как мерила ценности... Чтобы стать богатым, необходимо достать деньги, и богатство и деньги, одним словом, на обычном языке, рассматриваются во всех отношениях как синонимы". Реальное богатство, конечно же, выражается в том, что производится и потребляется. Это еда, которую мы едим; одежда, которую мы носим; дома, в которых мы живем; железные и автомобильные дороги, автомобили; пароходы, самолеты и заводы; школы, церкви и театры; музыкальные инструменты, картины и книги. Тем не менее, словесная двузначность, смешивающая понятия "деньги" и "богатство", настолько сильна, что даже те. кто временами осознает всю эту путаницу, все равно соскальзывает к ней в процессе своего рассуждения. Каждый человек понимает, что если бы лично у него было больше денег, то он мог бы приобрести больше других товаров. Если бы у него было денег в два раза больше, то он мог бы приобрести товаров в два раза больше; если бы у него их было в три раза больше, то он был бы в три раза "богаче". И для многих кажется очевидным вывод, что если бы правительство просто напечатало бы больше денег и распределило их между всеми, мы все стали бы ровно настолько же богаче. Это рассуждения наиболее наивных "инфляционистов". Существует и другая группа, менее наивная, которая полагает, что если все было бы так просто, то правительство могло бы решить все наши проблемы лишь путем печатания денег. Но понимая, что при этом существует ловушка, они определенным образом ограничили бы объем дополнительных денег, которые должно напечатать правительство. Они бы разрешили напечатать их ровно столько, чтобы хватило на покрытие некоего подразумеваемого "дефицита" или "пробела". Покупательной способности хронически не хватает потому, полагают они, что отрасль каким-то образом не распределяет достаточного количества денег между производителями, чтобы они могли, уже как потребители, выкупать произведенный ими продукт. Где-то существует таинственная "утечка". Одна группа "доказывает" это уравнениями. В левой части уравнений они считают позицию только один раз; в правой же части, неосознанно, одну и ту же позицию считают несколько раз. Это приводит к появлению тревожащего зазора между тем, что они называют "платежи А" и тем, что они называют "платежи А + В". В итоге они основывают движение, надевают зеленую униформу и настаивают на том, чтобы правительство печатало деньги или выдавало кредиты, чтобы компенсировать отсутствующие "платежи В". Более незрелые сторонники "социальных кредитов" могут показаться нелепыми, но существует бесконечное число школ, состоящих из чуть более опытных "инфляционистов", имеющих "научные" планы по выпуску лишь дополнительно необходимого количества денег или кредитов, чтобы заполнить некий якобы хронический или периодический дефицит, или брешь, которую они высчитывают несколько иным способом. Более опытные "инфляционисты" понимают, что любой значительный рост количества денег сократит покупательную способность любой отдельной денежной единицы, то есть приведет к повышению цен на товары. Но это их не волнует. Наоборот, именно поэтому им необходима инфляция. Некоторые из них доказывают, что это приведет к улучшению положения бедных заемщиков в сравнении с богатыми кредиторами. Другие полагают, что это будет стимулировать экспорт и дестимулировать импорт. Еще одна группа Рассматривает ее как неотъемлемое средство для исцеления депрессии: "чтобы заставить отрасль работать вновь" и достичь "полной занятости" (если идти к истокам, то это теория кейнсианства). Существует бесконечное количество теорий, объясняющих, как возросшие объемы денег (включая банковские кредиты) воздействуют на цены. С одной стороны, как мы уже видели, находятся такие, кто полагает, что количество денег можно увеличивать сколько угодно и что это не будет воздействовать на цены. Они лишь рассматривают возросший объем денег как средство повышения "покупательной способности" каждого, или предоставление возможности каждому покупать товаров больше, чем раньше. Они или постоянно напоминают себе, что люди совокупно не могут покупать вдвое больше товаров, чем ранее, если не будет произведено вдвое больше товаров, или представляют, что единственная вещь, удерживающая от безграничного роста производства. - это не дефицит рабочей силы, рабочих часов или производственных мощностей, а лишь дефицит денежного спроса: если людям нужны товары, полагают они, и имеют деньги, чтобы заплатить за них, то товары будут произведены практически автоматически. С другой стороны, имеется группа экономистов, и в нее входят некоторые видные ученые, проповедующая жесткую механистичную теорию о воздействии денежного предложения на товарные цены. Согласно воззрению этих экономистов, деньги, имеющиеся у народа, будут предложены против всех товаров. Поэтому ценность совокупного количества денег, кратная ее "скорости оборачиваемости", должна быть всегда равна ценности общего количества купленных товаров. Исходя из этого, далее (предполагая, что в скорости обращения денег изменений не происходит) ценность денежной единицы должна варьироваться строго и обратно пропорционально объему денег, пущенных в обращение. Удвойте количество денег и банковского кредита, и вы точно удвоите "ценовой уровень"; утройте его, и вы точно утроите ценовой уровень. Увеличивайте количество денег в n раз, словом, и вы будете вынуждены увеличивать цены на товары в n раз. Поскольку объем книги не позволяет заняться объяснением всех ошибок, заключенных в этой правдоподобной картине, мы попытаемся рассмотреть конкретные причины того, почему и гак рост количества денег ведет к повышению цен. Рост количества денег происходит определенным путем. Предположим, это происходит из-за того, что правительство производит расходы большие, чем оно может, или что оно надеется свести концы с концами с помощью доходов от налогообложения (или продажи облигаций, оплачиваемых людьми из своих реальных сбережений). Допустим, например, что правительство печатает деньги, чтобы заплатить поставщикам военной продукции. В этом случае первым результатом этих расходов будет рост цен на провиант и припасы, используемые в военное время, а также дополнительные деньги получат поставщики военной техники и их работники. (Так же, как в главе, посвященной фиксированию цен, мы, ради простоты изложения, отложили рассмотрение некоторых сложных моментов, вызываемых инфляцией, так же и сейчас, при рассмотрении инфляции, мы можем опустить некоторые сложности, связанные с попытками правительства фиксировать цены. При их рассмотрении выясняется, что они не меняют сути анализа. Они ведут лишь к некоторого рода поддерживаемой, или подавляемой, инфляции, что сокращает или скрывает некоторые из более ранних последствий за счет усугубления последующих.) Поставщики военной продукции и их служащие будут в этом случае будут получать более высокие денежные доходы. Они станут тратить их на конкретные товары и услуги, которые им нужны. Продавцы этих товаров и услуг смогут повысить свои цены благодаря возросшему спросу. Те, у кого повысится денежный доход, предпочтут платить более высокую цену, чем обходиться без товаров, ибо у них будет больше денег, а доллар - для каждого из них будет иметь меньшую субъективную ценность. Давайте обозначим поставщиков военной продукции и их служащих группой А, а тех, у кого они покупают напрямую дополнительные товары и услуги, - группой В. Группа В, в силу больших объемов продаж и более высоких цен. в свою очередь, будет больше покупать товаров и услуг у следующей группы - группы С. Группа С, в свою очередь, будет иметь возможность повысить свои цены и больше тратить на группу D. Эта цепочка продлится до тех пор. пока рост цен и денежных доходов не покроет фактически всю страну. Когда этот процесс завершится, практически все будут иметь более высокий доход, измеренный в денежном выражении. Но (допуская, что производство товаров и услуг не возросло) цены на товары и услуги вырастут соответствующим образом. Народ не станет богаче, чем он был ранее. Однако это не означает, что относительное или абсолютное богатство, или доход, каждого останется таким же, каким он был ранее. Наоборот, процесс инфляции определенно повлияет по-разному на благосостояние каждой группы. Первые группы, получающие дополнительные деньги, выиграют больше всего. Денежные доходы группы А, например, возрастут еще до роста цен, так что они смогут купить практически пропорционально больше товаров. Денежный доход группы В возрастет позже, когда цены уже в некоторой степени подрастут, но, с точки зрения товаров, группа В будет богаче. Тем временем, однако, входящие в группы, в которых не произошло никакого повышения денежного дохода, обнаружат, что они вынуждены платить более высокую цену за покупаемые ими товары. Это означает, что они получат более низкий жизненный уровень, чем ранее. Мы можем представить этот процесс более наглядно, используя гипотетический набор цифр. Предположим, мы произвольно разделим сообщество на четыре основные группы производителей - А, В, С и D, которые получают выгоду от инфляции в денежных доходах в такой же последовательности. Итак, к моменту роста денежных доходов группы А на 30 % цены на покупаемые ими товары вообще еще не вырастут. К моменту, когда денежные доходы группы В вырастут на 20 %, цены в среднем вырастут лишь на 10%. Когда же денежные доходы группы С вырастут лишь на 10%. цены вырастут уже на 15%. А к тому моменту, когда денежные доходы группы D еще не вырастут вообще, средние цены на товары, которые они приобретают, вырастут на 20%. Другими словами, выгода первых групп производителей от более высоких цен или заработных плат от инфляции обязательно происходит за счет убытков (как потребителей) последних групп производителей, которые имеют возможность повысить свои цены или заработные платы. Итоговым результатом, если инфляцию через несколько лет останавливают, может быть средний рост денежных доходов на 25%. и средний рост цен в таком же размере, и тот и другой справедливо распределенные по всем группам. Но это не отменит прибыли и убытки при переходном этапе. Группа D, например, хотя ее доходы и цены в конечном итоге также вырастут на 25 % сможет покупать лишь ровно столько товаров и услуг, как и до начала инфляции. Она не сможет никогда компенсировать потери в течение периода, когда ее доходы и цены еще не выросли вообще, хотя ей приходилось платить на 30% больше за товары и услуги, покупаемые у других производящих групп в сообществе - А, В и С. Таким образом выясняется, что инфляция является лишь еще одним примером к нашему центральному уроку. Действительно, она может принести выгоду на короткое время избранным группам, но только за счет других. А в долгосрочной перспективе она приносит разрушительные последствия для всего сообщества. Даже относительно умеренная инфляция вносит диспропорцию в структуру производства, она ведет к чрезмерному развитию одних отраслей за счет других. Это приводит к неверному направлению и бесполезному использованию капитала. Когда инфляция сильно ослабевает или когда ее останавливают, неверно направленные инвестиции капитала - либо в форме оборудования, заводов или офисных зданий - не могут давать достаточную отдачу и теряют большую часть своей ценности. Невозможно также мягко и плавно остановить инфляцию, чтобы избежать последующей депрессии. Невозможно даже остановить инфляцию, однажды запущенную, в какой-то заранее намеченной точке, или же когда цены достигли какого-либо ранее оговоренного уровня, ибо тогда и политические, и экономические силы вырвутся из-под контроля. Невозможно приводить доводы в пользу 25 %-ного повышения цен при помощи инфляции, чтобы не нашелся кто-то, кто не доказывал бы, что будет в два раза лучше, если цены вырастут на 50 %, а кто-то будет еще и дополнять, что повышение цен на 100% будет в четыре раза лучше. Группы политического давления, выигравшие от инфляции, будут настаивать на ее продолжении. Более того, невозможно контролировать ценность денег при инфляции. Ибо. как мы уже видели, причинная связь не является чисто механической. Вы не можете, например, сказать заранее, что рост количества денег на 100% приведет к падению ценности денежной единицы на 50%. Ценность денег, как мы уже видели, зависит от субъективных оценок людей, владеющих ими. И эти оценки не зависят исключительно от количества денег, которым владеет каждый человек. Они зависят также от качества денег. В военное время ценность денежной единицы страны, не основанной на золотом стандарте, будет возрастать в отношении других иностранных валют при победе и падать при поражении, вне зависимости от изменений в ее количестве. Современная оценка часто зависит от ожиданий людей относительно того, каким будет количество денег в будущем. И так же. гак и в отношении биржевых товаров, оценка каждым человеком денег подвержена влиянию не только того, как сам человек их оценивает, но и того, какими будут, с его точки зрения, оценки денег всеми остальными. Все это объясняет, почему, гак только начинается гиперинфляция, ценность денежной единицы падает намного быстрее, чем растет или может расти количество денег. Когда эта стадия достигнута, катастрофа достигает своей финальной точки. Схема полностью доказывает свою несостоятельность. Но тем не менее, рвение к инфляции никогда не умирает. Возникает впечатление, что практически ни одна страна не может воспользоваться опытом других стран и что ни одно не способно поколение извлечь урока из страданий своих предков. Каждое поколение и страна следуют за одним и тем же миражом. Каждый хватается за тот же самый красивый, но гнилой плод, превращающийся в пыль и пепел во рту. Ибо сама природа инфляции порождает тысячи иллюзий. В наши дни в пользу инфляции постоянно приводится аргумент, что она заставит "крутиться колеса промышленности", что она избавит нас от невыносимого ущерба стагнации и бедствия, обеспечит "полную занятость". Этот аргумент в своей самой незрелой форме основывается на древнем смешивании понятий "деньги" и "реальное богатство". Считается, что появляется новая "покупательная способность" и что она постоянно нарастает подобно зыби от брошенного в пруд камня. Реальная покупательная способность, однако, гак мы видели, заключена в других товарах. Она не может чудесным образом увеличиваться лишь путем печатания большего количества листков бумаги, называемых долларами. В основе в своей, в экономике происходит вот что - вещи, которые производит А, обмениваются на вещи, произведенные В. Что инфляция действительно делает, так это изменение соотношения между ценами и себестоимостью. Наиболее важное изменение, которая она призвана осуществить. - это повысить цены на товары в отношении к уровням заработной платы и, таким образом, восстановить уровень прибыли в бизнесе и стимулировать восстановление выпуска продукции до такой точки, чтобы существовали незагруженные ресурсы благодаря восстановлению рабочих соотношений между ценами и издержками производства. Должно быть сразу же ясно, что этого можно достичь более прямо и честно путем сокращения неэффективных уровней заработной платы. Но более изощренные сторонники инфляции полагают, что сейчас это политически невозможно. Иногда они идут еще дальше заявляя, при любых обстоятельствах все предложения о сокращении имеющихся уровней заработной платы в прямой форме - для сокращения безработицы - являются "антитрудовыми". Но то. что предлагают они сами, - это изложенное в ясных терминах введение в заблуждение "рабочей силы" путем сокращения реальной заработной платы (то есть заработной платы с точки зрения покупательной способности) через рост цен. Они забывают, что рабочая сила сама по себе стала изощренной; что профсоюзы больше используют экономистов по рабочей силе, знакомых с индексами и с тем, что рабочая сила не обманывается. Поэтому в этих условиях политика, похоже, не может достигнуть ни своих экономических, ни политических целей. Ибо именно наиболее властные профсоюзы, чьи уровни заработной платы будут нуждаться скорее всего в корректировке, станут настаивать на том, чтобы их уровни заработной платы были повышены как минимум пропорционально любому росту индекса стоимости жизни. Неработающие соотношения между ценами и ключевыми заработными платами, если настойчивость властных профсоюзов будет превалировать, остаются. Структура уровней заработных плат фактически может стать даже более искаженной, так как огромные массы неорганизованных рабочих, чьи уровни заработных плат даже до инфляции были не ниже уровня (и могли быть даже неоправданно занижены благодаря принципу исключений профсоюза), будут и в дальнейшем в течение переходного периода ставиться в невыгодное положение через повышение цен. Наиболее изощренные сторонники инфляции, словом, не искренни. Они не излагают вопрос с полной беспристрастностью, в конце концов, обманывают сами себя. Они начинают говорить о бумажных деньгах, как и более наивные "инфляционисты", как если бы те были формой богатства, которое можно созидать по своей собственной воле при помощи печатного станка. Они даже спокойно обсуждают "коэффициенты", на которые увеличивается каждый напечатанный и потраченный правительством доллар - таинственным путем он становится эквивалентом нескольких долларов, добавленных к богатству страны. Одним словом, они отвлекают внимание общественности и свое собственное от реальных причин, вызывающих любую существующую депрессию. Ибо причины, в большинстве случаев, это - неправильная регулировка заработных плат и цен, цен на сырье и обработанную продукцию, или между одной ценой и другой, или между одной заработной платой и другой. В какой-то момент эти неправильные регулировки отодвинули стимул к производству, или сделали фактически невозможным продолжение производства, через органическую внутреннюю зависимость нашей меновой экономики депрессия идет вширь. Пока эти неправильные регулировки не будут скорректированы, полная загрузка производства и полная занятость не могут появиться вновь. Верно, что инфляция иногда может корректировать их, но это опрометчивый и опасный метод. Она проводит свои коррекции не открыто и честно, а используя иллюзии. Инфляция, в самом деле, набрасывает вуаль иллюзии на каждый экономический процесс. Она сбивает с толку и обманывает практически каждого, включая даже тех, кто страдает от нее. Мы все привыкли измерять свой доход и богатство в денежном выражении. Эта умственная привычка настолько сильна, что даже профессиональные экономисты и статистики не могут с ней порвать. Всегда непросто всегда видеть соотношения сточки зрения реальных товаров и реального благосостояния. Кто из нас не чувствует себя богаче и более гордо, когда ему сообщают, что наш национальный доход удвоился (конечно же. в долларовом выражении) в сравнении с доинфляционным периодом? Даже клерк, получавший 75 долларов в неделю, а теперь получающий 120 долларов в неделю, полагает, что в чем-то он стал богаче, хотя жизнь вдвое подорожала, чем когда он получал 75 долларов. Он, безусловно, не слеп в отношении роста стоимости средств к существованию. Однако при этом он не полностью осознает реальное положение, в каком находился бы, если бы стоимость средств к существованию осталась прежней, а его заработная плата в денежном выражении сократилась бы, и в итоге он обладал бы такой же сократившейся покупательной способностью, которой обладает сейчас, несмотря на рост заработной платы, из-за более высоких Цен. Инфляция - это самовнушение, гипноз, анестетик, приглушающие боль от операции над индивидом. Инфляция - это опиум для народа. И именно это является политической функцией инфляции. Это происходит потому, что она запутывает все то, к чему с таким постоянством прибегают наши современные правительства "планируемой экономики". Как мы видели в гл. IV, приводя лишь один пример, вера в то. что общественные работы обязательно создают новые рабочие места, ошибочна. Как мы видели, если деньги были собраны при помощи налогообложения, то на каждый доллар, истраченный правительством на общественные работы, налогоплательщики платят на один доллар меньше для удовлетворения своих собственных нужд, и на каждое созданное рабочее место на общественных работах одно рабочее место в частном секторе уничтожается. Но предположим, что общественные работы оплачиваются не за счет доходов от налогообложения, а путем дефицитного финансирования, то есть за счет доходов от правительственных заимствований или включения печатного станка. В этом случае скорее всего не возникнет только что описанный результат. Создастся видимость, что общественные работы создаются за счет "новой" покупательной способности. В этом случае нельзя сказать, что покупательная способность отбирается у налогоплательщиков. На какой-то момент возникает впечатление, что страна получает что-то бесплатно. Но теперь, в соответствии с нашим первым уроком, давайте рассмотрим более отдаленные последствия. Займы когда-то придется возвращать. Правительство не может до бесконечности накапливать долги, поскольку если оно попытается идти этим путем, то в один прекрасный день обанкротится. Как наблюдал Адам Смит в 1776 году: "Когда государственные долги достигают определенного уровня, то лишь в редких случаях, я уверен, они будут честно и полно выплачены. Отпуск на свободу государственных доходов, если ото вообще имеет место, всегда вызывается банкротством; иногда открыто признаваемым, но всегда - реальным, хотя часто и с претензией на желание выплачивать деньги." Тем не менее, когда правительство подходит к выплате своего долга, накопившегося по мере проведения общественных работ, ему приходится собирать налогов больше, чем оно тратит средств. Поэтому, в этот более поздний период оно должно с необходимостью разрушить большее число рабочих мест, чем им было создано. Сверхвысокое налогообложение, требующееся в такое время, не просто отбирает покупательную способность: оно также снижает или разрушает стимул к производству, чем сокращает в целом богатство и доход страны. Единственная возможность не прийти к этому выводу заключается в предположении (которое, конечно же. сторонники расходов всегда делают) о том, что политики, находящиеся у власти, будут тратить деньги только на те сферы, в которых иначе началась бы депрессия, или о том, что они будут тратить деньги только в "дефляционные периоды", и сразу же выплатят весь долг как только будет достигнут пик развития, или в "инфляционные" периоды Это - лишь обманная фикция, но. к сожалению, политики, находящиеся у власти, никогда не действовали таким путем. Экономические прогнозы, более того, настолько ненадежны, а политическое давление на работу - такой природы, что вряд ли правительства когда бы то ни было будут действовать таким образом. Дефицитные расходы, однажды стартовав, создают такие освященные законом интересы, которые требуют продолжения такой же политики при .любых условиях. Если не предпринимаются честные попытки выплатить весь долг, а вместо этого прибегают к открытой инфляции, то наступают результаты, которые мы только что описывали. Ибо страна в целом не может получить что-то, не платя за это. Инфляция сама по себе является формой налогообложения. Возможно, это .худшая из форм, которую сложнее всего переносят те, кто наименее платежеспособен. На основе предположения о том, что инфляция затрагивает все и каждого в равной мере (что, как мы видели, неверно), она будет равносильна единому налогу на продажи с одинаковой процентной ставкой по всем товарам, одинаковым уровнем, гак для хлеба и молока, так и для бриллиантов и мехов. Или же инфляцию можно рассматривать как эквивалент единого налога с одинаковыми процентными ставками, без исключений, на доход каждого. Это налог не только на расходы каждого, но и на его сберегательный счет и страхование жизни. Это является фактически единым сбором с капитала, без исключений, при котором бедный человек платит столько же в процентном исчислении, как и богатый. Но реальная ситуация даже хуже этой, поскольку, как мы уже видели, инфляция не может воздействовать одинаково на каждого. Некоторые сильнее страдают от нес. Инфляция, как правило, ощутимее облагает налогом бедных (в процентах), чем богатых, поскольку у них нет таких же средств своей защиты путем спекулятивных закупок акций. Инфляция - это вид налога, который не контролируется налоговыми властями. Она разит бессмысленно во всех направлениях. Уровень налогообложения, вводимый инфляцией, никем не фиксирован: его невозможно определить заранее. Мы знаем, каков он сегодня, но не знаем, каким он будет завтра; а завтра мы не будем знать, каким он будет днем позже. Как и любой другой налог, инфляция определяет индивидуальную и деловую политику, которой мы все должны следовать. Она дестимулирует бережливость и экономность. Она стимулирует расточительство, спекуляции и безрассудные траты впустую всего и вся. При инфляции часто выгоднее спекулировать, чем производить. Она разрывает на части ткань стабильных экономических отношений. Ее непростительная несправедливость приводит людей к полному отчаянию. Она дает рост семенам фашизма и коммунизма. Люди начинают требовать введения тоталитарного контроля. А заканчивается она всегда горькой утратой иллюзий и крахом.