Тип и его светильник - [2]

— А куда пошел его друг? — перебив учительницу, спросил Тип.

— Другие мальчики уже играли в мяч, и он присоединился к ним.

Генрих же спустился к реке. Под большой ивой он увидел незнакомого человека, сидящего с полузакрытой книгой в руках, по- видимому, любующегося заходом солнца.

— Добрый вечер, молодой человек, — обратился незнакомец, услышав шаги. — Не хочешь ли ты присесть около меня?

Генрих опустился на траву.

— Я только что слышал ваш разговор, — негромко сказал господин. — Это ты говорил: "идешь ли домой"?

— Нет, мой товарищ.

— Так это он спрашивал у тебя? Понятно… Я спрошу то же самое:

идешь ли ты домой?

— Нет, я иду оттуда.

— Да, но идешь ли ты туда? — продолжал господин, показывая на небо.

— Я говорю о небесном жилище. А знаешь ли ты, что там есть море, похожее на кристалл? Вот эта река заставляет меня думать о небе. В Библии сказано, что в том прекрасном городе жемчужные ворота и улицы из золота, а все жители одеты в белые одежды и имеют на голове венцы. Больше всего в этот жаркий вечер меня радует то, что там мы не будем страдать ни от солнца, ни от жары. Скажи мне, разве ты не желал бы идти к этому жилищу?

— Не знаю, — смутившись, ответил удивленный Генрих.

— Царь этого небесного города, — продолжал незнакомец, — Сам Иисус, благодаря Которому мы можем быть в том чудесном золотом чертоге. Хочешь ли и ты быть там вместе со всеми святыми? Иисус любит тебя и зовет к Себе, обещая вечную жизнь в Его селениях…

В эту минуту звонок прервал рассказчицу, и она поторопилась закончить начатую историю.

— К сожалению, не хватает времени передать вам подробно все, что говорил Генриху тот господин. Скажу только, что с того дня мальчик стал много думать о слышанном и вскоре принялся читать Библию и молиться. А сейчас ему уже пятьдесят лет. Теперь он — пастор, и я часто слушаю его проповеди. Он сказал мне, что именно в тот вечер, когда он встретился с этим господином, Иисус постучал в его сердце, и он, отдавшись Ему, решился идти по дороге, ведущей в жизнь вечную.

Громкое "а-ай!" прервало ее рассказ.

— Это меня Вильям ущипнул! — объяснил Тип причину восклицания.

Учительница была крайне смущена и недовольна собой. Она видела, что ребята, не переставая, суетились и забавлялись, не обращая на нее и малейшего внимания, но ничего не могла сделать. Она продолжала рассказывать, не видя другого выхода и не находя никакого способа заинтересовать своих учеников.

— Господин Гольбрук! — грустно сказала она, когда маленькие разбойники выскочили из класса кто в дверь, кто в окно. — Я сделала, что могла, но, по-моему, ни малейшей пользы им не принесла!

— Бог ведь не требует от вас большего, — утешил ее директор воскресной школы. — И впредь делайте во славу Его все, что можете, и Он благословит ваши старания!

Глава 2

Иное упало на добрую землю и принесло плод: одно во сто крат, а другое в шестьдесят, иное же в тридцать.

(Матф.13:8)

В понедельник утром, когда Тип Леви открыл глаза, солнце было уже высоко.

— Какая скука! — зевая и потягиваясь, произнес он. — Стоит ли ложиться вечером спать, если каждое утро нужно вставать?

Он лениво вылез из постели и через несколько минут, не подумав даже причесать всклоченные волосы, был уже одет в свои лохмотья. Постель его, как и он сам, была грязна и не прибрана. В комнате царил беспорядок. Пыль, нищета были полными хозяевами этого неуютного жилища.

Тип спустился по ветхой и скрипучей лестнице в кухню, один вид которой наводил тоску. Здесь было невыносимо жарко и от ослепительного солнца, и от топившейся печки, В углу, прислоненный к стене, кое-как держась на трех ножках, стоял стол. Скатерть на нем, вероятно, была когда — то белая, но теперь можно было сомневаться в ее первоначальном цвете. На столе лежал хлеб, а возле него, на тарелке масло, полурастопленное яркими солнечными лучами. Целый рой мух осаждал как хлеб, так и тарелку.

Будто сонный, Тип споткнулся за отцовские сапоги, стоящие у двери.

— Наконец-то встал! — встретила его мать, что-то делавшая у плиты.

— Валяешься в кровати до сих пор! Как тебе не стыдно! А я должна колоть дрова, таскать воду и готовить тебе завтрак!

— Ты ведь и для себя его готовишь, не так ли? — лукаво произнес Тип.

— А где отец?

— Там же где и ты был… О, как я устала уже от такой жизни и от всех вас!

Отойдя от плиты, она вытерла передником лицо. Женщина казалась измученной и сердитой. На самом же деле она не была злой. Если бы Тип знал, как тяжело было на сердце его бедной матери сегодня утром! В глубине души она нисколько не осуждала мужа за то, что он спал в такой поздний час. Более того, она была рада, что он мог успокоиться после долгой ночи, проведенной в страданиях. Сама она была на ногах с рассвета — прикладывала компрессы к горячему лбу мужа, поправляла его подушки, укачивала грудного ребенка, чтобы он криком не мешал больному. Без всякого сомнения, госпожа Леви не была ни злой женщиной, ни злой матерью. Однако в это утро жизнь для нее казалась невыносимым крестом.

Чтобы обеспечить семью самым необходимым, она работала не покладая рук. Неудивительно поэтому, что ее голос был резок и слова не совсем справедливы — ведь госпожа Леви несла свою ношу сама, не научившись возлагать ее на Того, Кто сказал: "Придите ко Мне все труждающиеся и обремененные, и Я успокою вас".