Тиора - [156]

При этих словах он вскинул вверх свое копье, потрясая им над головой. Толпа радостно взревела, аплодируя Марку и приветствуя его как полноценного члена своего племени. Нглаи дружески похлопал парня по плечу и сказал:

— Когда я нашел тебя раненого в лесу, я знал, что ты — необычный человек. Я не ошибся.

Марк свободной рукой приобнял пигмея за плечи.

— Нглаи, спасибо, что ты нашел меня.

Вся деревня громко скандировала имя юноши, и каждый старался подойти к нему, чтобы выразить свою благодарность, поддержку и поздравления. Когда толпа успокоилась, Мбуса поднял руку, привлекая к себе внимание и заговорил:

— Предупреждаю всех впредь быть осторожными. Серебристые спины бывают в наших краях редко, и сейчас они неподалеку. Очень странно, что один из них напал на нашего охотника. Обычно они неагрессивны.

Серебристыми спинами все народы Нигерии, Камеруна и Конго называли горилл из-за их ярко выраженного серебристого окраса спин.

— Почему же он тогда напал? — выкрикнул кто-то из толпы.

— Есть несколько объяснений, — произнес Нглаи, — и самое простое, которое мы видим…

— Это то, что, скорее всего, рядом были самки с детьми, — закончил за него Мбуса.

Нглаи кивком подтвердил его слова, пристально рассматривая встревоженные лица в толпе. Было ясно, что эти двое уже успели обговорить причины такого необычного поведения гориллы.

— Мы проведем разведку вокруг деревни, а пока далеко от нее никому не уходить, — твердо сказал Мбуса. — За ее пределами запрещено двигаться по одному до тех пор, пока мы не убедимся, что обезьян поблизости нет. Это всем ясно?

Люди неуверенно переглянулись, но потом кивнули головами, подтвердив с готовностью выполнять все распоряжения. После этого все жители деревни еще некоторое время группками обговаривали произошедшие события. Постепенно все разошлись по своим делам, приводя жизнь племени к ее обычному ежедневному неспешному распорядку. Марк подумал, что все же новостей для обсуждения у жителей теперь на целый месяц вперед.

Весь остаток дня ему было не по себе. В душе снова зародилась перманентная душащая тревога, заполнявшая всю его грудь, а потом, казалось, и все тело. Он старался не обращать на нее внимания, но это было бесполезно. Она постепенно нарастала, не давая Марку расслабиться ни на минуту.

В эту ночь юноша засыпал долго и мучительно. Перед глазами мелькала клыкастая пасть гориллы и ее массивная фигура, которая раз за разом нависала над ним. Пугающие образы волнами накатывали по всему телу, вызывая приступы удушья и подступающих судорог. Марка всего трясло, а зубы выстукивали барабанную дробь, будто звучавшую перед казнью его собственного разума. Юноше казалось, что он вот-вот начнет сходить с ума — страх из стандартного набора большинства людей, страдающих паническим расстройством. В конечном счете, Марк кое-как забылся тревожным поверхностным сном, плавающим на грани реальности и небытия. Такой сон больше выматывал, чем давал отдых.

Ранним утром юноша проснулся абсолютно разбитым и понял, что не может подняться с постели. Неконтролируемый страх жгучей кислотой заполнил весь его организм без остатка. При попытке бороться с ним, через силу поднимаясь на ноги, на Марка накатывало пугающее чувство тошноты и головокружения. Крепко сжимая руками подушку из листьев, он лишь снова прижимался к ней, утопая лицом и силясь не закричать изо всех сил от ужаса, поглотившего все его естество.

Было трудно дышать, а все мышцы тела находились в предсудорожном состоянии. Самая напряженная часть, с которой, как обычно, начинался лавинообразный приступ, находилась в районе пресса. Борясь с мерзкими ощущениями, Марк пролежал так еще пару часов, пока в его хижину не вошел Нглаи. Он увидел странно лежавшего лицом вниз парня, крепко сжимавшего в руках разорванные листья своей подушки, и спросил с тревогой в голосе:

— Марк, что с тобой? Ты в порядке?

В ответ юноша лишь промычал нечто нечленораздельное, сжавшись всем телом и с силой зажмурив глаза. Было ощущение, будто он из последних сил преодолевает какую-то боль, но так проявляло себя преодоление обострившихся до крайней степени симптомов его болезни. Марк ощущал, что вот-вот потеряет контроль над своим телом и разумом, и ему даже стало страшно представить, что может случиться дальше.

Его сердце колотилось так, что, казалось, можно было забивать им гвозди. Парню хотелось кричать, реветь, выть, выбрасывая из себя весь мерзкий ужас, безмерно переполнявший его.

— Марк! — Нглаи снова позвал юношу, затем понял, что тому явно худо, развернулся и помчался за шаманом.

Вскоре к хижине парня прибыло с десяток человек, все, кто был в это время в пределах деревни. Нглаи и Мбуса возглавляли группу. Шаман прошел вперед, расталкивая людей и покрикивая на зевак, закрывавших проход, но, увидев состояние Марка и явно переживавшие встревоженные лица вокруг, немного смягчился. Он опустился на одно колено и низко склонился к голове юноши. Тот тяжело дышал, крепко сжимая в руках листья. Побелевшие костяшки на кулаках говорили о том, что парень находился в крайней степени напряжения и какого-то жуткого преодоления.