Тимур на Кавказе - [31]
Весело было у меня на душе, когда, пригнувшись к гриве коня, я нёсся назад в Пецонду.
Только на другой день после попойки Чезаре крикнул по обычаю: — «Умываться, Антонио!» — и не получил ответа. Со злости разбил венецианский кубок. Поиски в Пецонде ни к чему не привели.
На корабле он избил до крови подвыпившего матроса, встретившегося с ним на палубе.
Вечером на прогулке капитан сказал мне по секрету, что матросы и стрелки волнуются: говорят — матросы и стрелки не рабы, чтобы их бить по щекам; говорят — пойдём к самому дожу.
— Я не знаю, что делать. Сказать ему — беда будет. Что посоветуешь, Франческо? — спросил меня старик.
— Молчи — и всё, — ответил я. — Чезаре безнадёжно болен. Он болен наследственной болезнью — самодурством рабовладельца.
Мы медленно шли вдоль гавани. Вдруг впереди у пристани мы услышали крики, к пристани сбегался народ, горожане, стрелки, наши матросы. Мы поспешили туда же. Видим: в толпе Чезаре, префект, стража с алебардами; Чезаре что-то кричит нам. Мы подходим ближе. Он бросается к капитану, трясёт его за рукав и визгливо кричит: «Я тебе, старому дураку, приказывал не выпускать рабынь! Отниму судно!»
Толпа угрожающе загудела: матросы любили доброго старика. Чезаре оглянулся и рявкнул: «Молчать, бестии!»
Гул продолжался. Я поспешил вмешаться.
— Чезаре! Опомнись! Что случилось?
— Что случилось? Восемьсот цехинов я потерял: раб вши убежали. Вот что случилось!
— Вот оно что! — подумал я и облегчённо вздохнул.
Чезаре с префектом, с алебардщиками двинулись к городским воротам.
Оказалось, что добряк-капитан не выдержал: глядя на белое, как мрамор, лицо Мариам, очень пострадавшей во время последнего перехода от морской болезни, он вспомнил свою умершую дочь и решил опять отпустить Мариам на берег. Матросу, их сопровождавшему, он строго приказал к закату солнца быть на корабле. Всё шло хорошо. Пришли на базар. Сели под липой. Смотрят на толпу. Старуха-зихийка вынула полдуката, который ей подарила в Каффе одна патрицианка, и говорит матросу (всё это я сам от него слышал): «Мы тут посидим, а ты купи нам орехов и яблок, а на остальные можешь зайти в таверну выпить вина». Купил он фруктов, выпил в таверне вина и товарища Пьетро, бывшего там, угостил, поговорил с ним. Выходит. Смотрит: под липой уже два старика сидят и режут на ужин на листе лопуха плоский кружок абазгийского сыра. Матрос к ним: не видали, мол, старуху с молодицей. Отмахнулись: ничего не понимают. Матрос Джузеппе — туда-сюда — нигде нет. «На пристань подались», — подумал он. Побежал. Бежит, а навстречу — Чезаре с префектом. «Куда бежишь?» — «Так и так», — доложил. И пошла кутерьма. Префект повсюду разослал погоню. Беглянки успели пробежать по дороге в горы около четырёх миль, когда услышали топот скачущих лошадей. Они свернули и по густой траве пробежали всю опушку леса и скрылись в чаще. Притаились и ждут. Вот скачут четыре воина-генуэзца. Выскочили на полянку: «Стой! Я слезу, обыщу кусты, видите: свежий след по траве». — Бежим! — шепнула Мариам (это она мне сама рассказывала; я вам забыл сказать, что девушка выучилась нашему языку ещё в Хосте). Они побежали, но треск сучьев их выдал. Беглянок окружили. Старуха, как кавказский барс, бросилась на стражу, била кулаками, кусала воинам руки. Её связали. Укушенный ею великан так рассвирепел, что ударил её по темени мечом плашмя. Зихийка упала замертво. Мариам бросилась к ней. Воины оттащили её от трупа, связали руки, посадили верхом и, придерживая с обеих сторон, привезли к пристани.
Дежурная наша лодка подвезла её к «Сперанце». Я поспешил скрыть беглянку в трюме.
Чезаре прибыл на судно на другой день утром. Он хотел расправиться с беглянкой, но я её защитил; сказал, что она в полуобморочном состоянии и теперь спит. Чезаре, бранясь, ушёл в каюту и залёг спать после ночного кутежа у префекта. За ночь он успокоился и даже разрешил выпустить Мариам на свежий воздух. Стройная, как кипарис, в дверях каюты появилась гордая фигура горянки. Мариам подошла к борту, облокотилась и неотрывно смотрела на город, на синие хребты Абазги, на голубые горы близ устья Мезимты[120]. Она знала, что в двух часах верховой езды от этой реки живёт её сестра Патимат — в Хосте, в милой Хосте. Она не заметила подошедшего к ней Чезаре. Он злобно прошипел: «В другой раз — запорю!» На мраморном лице горянки грозно изогнулись бархатные брови, и в генуэзца впились два глаза, огромных, прекрасных, как звёздная ночь, но полных острой, как кинжал, ненависти. Чезаре. Дориа, знатный нобиль Генуи, не выдержал взгляда своей рабыни, — плюнул и ушёл.
В основе сборника — первая книга романа-трилогии Сергея Бородина «Звёзды над Самаркандом». В центре её повествования — фигура жестокого средневекового завоевателя Тимура, вошедшего в историю под именем «Железный хромец», покорение им огромной территории и создание могущественной империи. Повесть «Тимур на Кавказе» А.Н. Дьячкова-Тарасова органично дополняет хронику завоеваний Тамерлана, открывая новые стороны жизни «Властелина Вселенной», как называл себя сам жестокий полководец.
Удивительное дело – большую часть жизни путешествия по России и другим странам были для автора частью его профессиональных обязанностей, ведь несколько десятилетий он проработал журналистом в различных молодежных изданиях, главным образом в журнале «Вокруг света» – причем на должностях от рядового сотрудника до главного редактора. Ну а собирать все самое-самое интересное о мире и его народах и природе он начал с детства, за что его и прозвали еще в школе «фанатом поиска». Эта книга лишь часть того, что удалось собрать автору за время его работы в печати и путешествий по свету.
После Альбигойского крестового похода — серии военных кампаний по искоренению катарской ереси на юге Франции в 1209–1229 годах — католическая церковь учредила священные трибуналы, поручив им тайный розыск еретиков, которым все-таки удалось уберечься от ее карающей десницы. Так во Франции началось становление инквизиции, которая впоследствии распространилась по всему католическому миру. Наталия Московских рассказывает, как была устроена французская инквизиция, в чем были ее особенности, как она взаимодействовала с папским престолом и королевской властью.
«С палаткой по Африке» — это описание последнего путешествия Шомбурка. Совершил он его в 1956 году в возрасте 76 лет с целью создать новый фильм об африканской природе. Уважение к Шомбурку и интерес к его работе среди прогрессивной немецкой общественности настолько велики, что средства на путешествие собирались одновременно в ГДР и ФРГ. «С палаткой по Африке», пожалуй, наиболее интересная книга Шомбурка. В ней обобщены наблюдения, которые автору удалось сделать за время его знакомства с Африкой, продолжающегося уже шесть десятилетий.
Автор прожил два года в Эфиопии. Ему по характеру работы пришлось совершать частые поездки по различным районам этой страны. Он сообщает читателю то, что видел своими глазами. А видел он много: столицу и деревни, истоки Голубого Нила и степи Эфиопского нагорья, морские ворота страны — Эритрею и древний город Гондар. Книга содержит интересный материал о жизни народа и сложных проблемах сегодняшней Эфиопии. [Адаптировано для AlReader].
Книга представляет собой свод основных материалов по археологии Месопотамии начиная с древнейших времен и до VI в. до н. э. В ней кратко рассказывается о результатах археологических исследований, ведущихся на территории Ирака и Сирии на протяжении более 100 лет. В работе освещаются проблемы градостроительства. архитектуры, искусства, вооружения, утвари народов, населявших в древности междуречье Тигра и Евфрата.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.