Тим Бёртон: Интервью: Беседы с Марком Солсбери - [23]
«Битлджус»: Майкл Китон и Вайнона Райдер
При выборе актеров я всегда подолгу обдумываю каждую позицию. Трудно принять решение, словно перед тобою головоломка. Соглашаешься сперва на одного актера, потом пытаешься найти другого, но стараешься не особенно далеко уходить в каком-то определенном направлении, потому что тогда все становится слишком похоже на телевидение. Идея пригласить Майкла Китона принадлежала Геффену. Я не видел до этого Майкла ни в каких ролях, и это было хорошо: не люблю судить об игре актеров по другим фильмам — предпочитаю просто встретиться с ними. Повидавшись с Майклом, я начал выстраивать в своем воображении образ Битлджуса. Я не особенно хорошо знал Майкла, не имел представления о его предыдущей работе, но он настоящий маньяк, сумасшедший, живой, как огонь, и у него эти огромные глаза. Я вообще люблю глаза, а у Майкла они совершенно фантастические.
Я вырос, наблюдая за игрой Лона Чейни и Бориса Карлоффа. Эти исполнители обладают внутренней свободой, хотя большинству зрителей кажется, что они настолько густо загримированы, что самих их даже не видно. Мне такое мнение представляется странным: я убедился, что грим, напротив, освобождает актеров. Они могут спрятаться за маской и показать свою другую сторону, что просто замечательно. Майклу, в частности, это позволило сыграть персонажа, который не является человеческим существом, а когда исполняешь роль такого героя под китчевой маской, чувствуешь себя гораздо свободнее. Тебе не нужно больше беспокоиться, что ты Майкл Китон, ты можешь позволить себе быть этим персонажем. Здесь заключена какая-то магия: после этого фильма мне всякий раз нравится, когда актер имеет возможность скрыться под маской, потому что тогда можно увидеть его с другой стороны. Это всегда завораживает и открывает какие-то новые грани таланта актера, будь то Джонни Депп в «Эдварде Руки-ножницы» или Джек Николсон в роли Джокера. Словно во время хеллоуина: люди наряжаются, и это позволяет им вроде как впасть в неистовство, стать кем-то другим. Это-то мне в кинопроцессе всегда и нравилось — трансформация людей. В «Битлджусе» мы хотели, чтобы Майкл выглядел так, словно выполз из-под камня, — с плесенью и мхом на лице.
Многие не хотели работать над этим фильмом. Только Джина Дэвис с самого начала горела желанием сниматься. Остальные если и хотели, то виду не подавали. Я понял, в чем причина: никто не знал, что из всего этого получится, а единственной картиной, которую я снял раньше, было «Большое приключение Пи-Ви». И хотя фильм получился совсем неплохим и принес доход, это не «Гражданин Кейн»[38], а я не Престон Стёрджес[39], да и окончательный вариант сценария, по существу, был ни о чем. Но здесь-то и заключалась изюминка. Когда мы разговаривали об этом фильме, беседа напоминала скорее семинар по психологии, чем обычный для Голливуда односложный, но в то же время многозначительный треп. Прочитав сценарий, все говорили: «Хотел бы я заниматься этим? Не знаю. О чем это все?» Ответить было трудно: как описать взгляд, чувство? Невозможно, пока ты сам не окунешься в работу, не начнешь воплощать замысел. Но, тем не менее, все взошли на борт этого корабля, все сто процентов, без исключения. Среди них был и Майкл, ведь мы с ним много разговаривали о будущем фильме и у него появилось свое представление о нем. И все же я понимал, почему люди не выстраиваются в очередь, чтобы подписать контракт.
Кэтрин О'Хара входила в очень популярную тогда импровизационную труппу SCTV, актеры которой прекрасно лепили характеры. Я интересовался Вайноной Райдер. Она произвела на меня сильное впечатление в «Лукасе»[40], но мне сказали, что Вайнона не хочет участвовать в фильме, усмотрев в сценарии мотивы сатанизма. Я подумал, что она, должно быть, глубоко религиозна, но позже обнаружил, что это вовсе не так. После того как мы встретились, она согласилась сниматься и была по-настоящему хороша.
Ранее, работая над «Большим приключением Пи-Ви», Бёртон оказался скован рамками этики, предопределенной персонажем Пола Рубенса. «Битлджус» наконец предоставил в его распоряжение бюджет, позволивший разыграться его уникальному воображению и нанять блестящих профессионалов, с которыми он хотел работать, таких как мастер визуальных эффектов Алан Мунро, делавший первоначальную раскадровку фильма, и художник-постановщик Бо Уэлч, с которым Бёртон будет позднее сотрудничать на съемках «Эдварда Руки-нож-ницы» и «Бэтмен возвращается».
Наброски для образа Лидии, героини Вайноны Райдер
При прочтении сценария «Битлджуса» создается впечатление, что его можно снять множеством различных способов, и это сбивает с толку. Если рассказ идет о смерти, фильм можно наполнить ужасом и жестокостью. Не исключен и путь, по которому пошли создатели картины «Небеса подождут»[41]: парень идет по облакам в туманной дымке. Для «Битлджуса» я имел возможность нанять художника по своему вкусу и делать почти все, что хочу. Я толком не видел предыдущих работ Бо — просто он мне нравился. И он проявил заинтересованность. Смешно, но многих настолько одурманивает киноиндустрия, что они становятся ее частью и не испытывают больше от съемок ни малейшей радости. Вот почему так здорово иметь дело с людьми — как бы сентиментально это ни звучало, — которые хотят сделать хорошую работу, которых волнует результат, которые восприимчивы к искусству. Кому-то может показаться, что эти вещи не очень-то и важны, но для меня именно что очень.
