ТИК - [33]

— Я просто к тому, что если это вдруг и правда он — он же тоже должен это понимать… — Аркадий сделал знак официанту: посчитай, мол. — Ну, что его могут так найти. Так что если он в Рунете спокойно шарится, то тогда он сам точно где-то за бугром.

Знарок скептически посмотрел в стакан, залпом опорожнил его, скривился:

— А ты спроси своего знакомого, под каким именем там этот якобы-Гордин бывает. Если это действительно он…

— Пообщаться с ним хочешь? — осклабился Аркадий, доставая лопатник. — Спросить, как он так ловко с бабками утек?

— Просто проверить, — майор сделал неопределенную (похмельную) гримасу. — Как, ты говоришь, адрес сайта?

Ксения горбилась перед компьютером, поставив на сиденье стула правую ногу, положив на коленку локоть и уткнувшись в него носом, дула вторую кружку зеленого чая подряд и бессмысленно таращилась на экран, где нетронуто белел свежесозданный Microsoft Word Document. Когда на экране менялось время суток и наступали потемки скринсейвера, она протягивала руку, касалась пальцем мышки и продолжала разглядывать белого дракона на белом фоне.

Собраться с мыслями было совершенно невозможно — хотя никакого серьезного интеллектуального усилия от нее сейчас не требовалось. От нее как раз требовалось избегать мозговых нагрузок. Когда она, не уследив за собой, случайно напрягала извилины, продюсер — кем бы он ни был — всегда скучнел лицом, иногда поджимал губы, едва заметно кивал самому себе, некоторое время возил глазами по распечатке, уже явно не вникая в написанное, потом откладывал листы, делал, глядя внутрь себя, какую-нибудь быструю гримасу и нейтральным, как бы слегка задумчивым тоном начинал: «Понимаешь…»

Ксения давно все понимала. Она давно научилась халтурить — более того, уже перестала чувствовать при этом не гадливость даже (она никогда не преувеличивала значения своей творческой индивидуальности) — а серую шероховатую скуку, от которой першит в горле и тянет то ли чихать, то ли плеваться. Не первый год она работала так же, как пылесосила или мыла посуду, — совершала несложные, привычные, докучные, механические действия с пустой головой. Правда, совсем отключить сознание было невозможно, требовалась минимальная фантазия: самая минимальная, просто чтоб комбинировать штампы — и вот тут-то она чем дальше, тем чаще стала впадать в полный ступор. Дело было, конечно, не в сложности задачи — та была совершенно элементарна: просто Ксению словно выдергивали из розетки.

А ведь сейчас Ксения выполняла… в смысле не выполняла самую престижную и высокооплачиваемую работу из всех, когда-либо ей достававшихся. Очень-очень крутые дяди со второй кнопки поставили ее главным сценаристом на дорогой сериал, в который планировалось вбухать немалый пиар-ресурс, на который возлагали надежды и которому придавали значение — причем не только, и даже, возможно, не в первую очередь коммерческое. Хотя главная ставка проекта делалась отнюдь не на сценарий и вообще не на сюжет — а на исполнительницу главной роли.

Среди явлений объективной реальности было очень немного таких, которые интересовали Ксению меньше, чем спорт, — но об этой девице даже она была наслышана. Особенно после только что закончившейся зимней олимпиады, где девица, согласно прогнозам наших комментаторов, просто-таки неминуемо должна была отхватить золотую медаль в одиночном фигурном катании. Насколько Ксения слышала, ни черта она ее не отхватила, удовлетворилась бронзовой — но это не помешало девице поручкаться с президентом, получить от него в дар огромный джип «лексус» и на кремлевской встрече главы государства с олимпийскими медалистами выступить с артистичной, литературно безупречной, а главное — стопроцентно политически выдержанной речью.

Девица, возможно, действительно была сильна в своем катании — но идеологическая ее ценность вовсе не исчерпывалась поднятием спортивного престижа родины. Девицу уже некоторое время целенаправленно и довольно навязчиво пиарили как национальное достояние, благо она еще и обладала модельной внешностью, а главное — патриотической сознательностью. Она состояла членом партии «Единая Россия» и Общественной палаты, она вместе с зампредправительства участвовала, профессионально скалясь и с чувством произнося грамотно написанные краткие речи, в открытиях разнообразных спортивных центров для молодежи — а тем временем раскрученные попсари сочиняли хиты с ее именем в заглавии и нарезом из ее выступлений в клипе. И вот теперь ей предстояло сыграть главную роль в десятисерийном мелодраматическом детективе на государственном канале…

Ксения поймала себя на том, что некоторое время подробно, с наслаждением расписывает в уме сцену, где прекрасную патриотичную расследовательницу находят после встречи с маньяком-потрошителем.

Сцена такая-то. Натура. Свалка «Саларьево». Тусклый пасмурный рассвет. Мелкий холодный дождь. Надо всем нависает 80-метровая мусорная гора самой большой городской свалки Европы. Панорама ландшафта: распадки, горные гряды — мы даже словно чувствуем запах, нервно-паралитический запах мегапомойки. Низко летают мокрые чайки. Тучи чаек. В отдалении видны скособоченные фигуры бомжей. На переднем плане — несколько машин, включая «уазик» милицейской раскраски. Мрачные мужчины в мокрых плащах и куртках. Они топчутся у подножья одного из громадных мусорных холмов, рассматривая что-то среди отбросов. Сверкает фотовспышка. Мы видим все словно бы глазами постороннего наблюдателя, пытающегося высмотреть из-за спин милиционеров, что же привлекло их внимание. В поле нашего зрения попадают только отрывочные картинки, мы слышим только обрывки разговоров. «…Левая рука полностью отделена от туловища, — скучно надиктовывает протокольный голос. — Грудь беспорядочно иссечена. Обе молочные железы отсутствуют…» Мы видим откинутую синеватую кисть со сломанными ногтями… Длинные спутанные волосы, перемешавшиеся с отбросами…