Тихий Коррибан - [7]

- Проклятье! – выкрикиваю я, тяжело дыша.

Ведьма ничего не отвечает, также пытаясь привести в норму дыхание. Не удивительно после того, как из тумана на нее выпрыгнул кто-то, кто ее едва не зарезал. Видела ли она монстров? Это пока остается вопросом.

- Паршивая случайность, - произношу я вместо извинения.

- Может, не такая уж и случайность, - отвечает датомирка, внимательно рассматривая меня. - Мое имя Талзин. И я ищу своего сына.

Я подозрительно кошусь на нее:

- Здесь, на безжизненной планете?

- Я точно знаю, что он здесь, - уверенно настаивает Талзин, и, похоже, она не врет. - Я чувствовала.

- Как знаешь, - бросаю я и собираюсь уходить, когда за моей спиной ведьма добавляет:

- Его имя Мол.

После такого совпадения мне совсем не нравится то, как меня разглядывала Сестра Ночи. Я не знаю своих корней, конечно, но чтобы я мог быть в родстве с этими?... Сам уклад их общества кажется мне отвратительным и неправильным в корне. Не оборачиваясь, чтобы она вдруг не могла уловить даже тени моего негодования, я как бы между делом холодно интересуюсь:

- Разве это имя не иридонийское?

И слышу за спиной короткий смешок:

- С каких пор оно стало иридонийским? Иридонийцы называют себя в честь животных, а тут… имя, взятое, скорее, от инструмента.

Этого не может быть! Просто не может быть! Но я больше не поизношу ни слова. Я должен уйти. Надеюсь, ее здесь сожрет или заколет какая-нибудь разлагающаяся заживо тварь, и тогда ее слова точно не будут иметь никакого значения. Была – и нет. Словно и не было.

- Ты уйдешь? – спрашивает Талзин.

Я не сбавляю скорости ходьбы:

- Да. У меня свои проблемы.

- Но ведь… что-то не так с этой планетой, да?

Конечно, не так. Но разбирайся сама, ведьма. Ты мне никто.

- Как твое имя, забрак? – кричит она вслед. Я прибавляю шаг.

Нога продолжает кровоточить и мешать мне сосредоточиться из-за тупой пульсирующей боли. Мне все сложнее быстро идти и уж тем более обороняться. Даже дышать стало труднее, и черная роба пропиталась горячим потом. Я ненавижу слабость, ненавижу ее больше всего на свете! Но мне некуда от нее здесь деться! Нужно что-то предпринимать, нужно позаботиться о себе. Может, я найду хоть какие-то средства первой помощи в госпитале Дрешде. Туда и дорога. Нужно дойти, нужно справиться.

Фасад здания госпиталя ничем не выделяется среди других серых одряхлевших строений с потеками ржавчины на стенах. Но его темные помещения находятся далеко не в таком выраженном запустении. Здесь нет вековой пыли, ржавые койки накрыты относительно свежими, хоть и мятыми, и покрытыми пятнами неотстиравшейся крови простынями, а оборудование и отключенные дроиды вообще выглядят как новые, хоть и валяющиеся здесь без применения под ободранными стенами. Мне нужен план здания. В помещении, где он мог бы быть – с погруженными в ошеломляющий беспорядок рабочими местами нескольких специалистов – на столе под стеклом я рассчитываю найти его, но вместо плана госпиталя вижу листок, отрывок из чьего-то дневника с коротким текстом и рисунком цветка, похожего на желтый рог:

«Цветок беспамятства. Наиважнейший компонент белого экстракта - атрибута Багровой Церемонии. Я научился правильно собирать его и уже начал проводить опыты с его соком. Увы, организм битха не вынес этого. Мне нужен представитель более выносливой расы, чтобы я мог продолжить. Мой ученик обещал предоставить мне такого».

Мне ни о чем не говорят эти отрывки фраз, но голова опять раскалывается. Впрочем, может, виной тому потеря крови. Где может быть чертов план здания? Я начинаю обыскивать помещение, но мне попадается очередной отрывок чьих-то записей, уже сделанных явно другой рукой. «История болезни 11240», - сообщает заголовок. Мне начинает казаться, что эти цифры что-то значат, хотя я тут же отметаю эту мысль, как бесполезный бред. И, тем не менее, что-то заставляет меня читать этот отрывок документации:

«…Нам удалось выпытать у него всего одну фразу касательно того, что его тревожит: «Черная пирамида». Было ли это описание галлюцинаций испытуемого или же образ, ставший костяком его бредовой фабулы, нам еще предстоит выяснить. Он продолжает страдать от нарушений сна и кошмарных сновидений, кричать, уставившись в пространство, и метаться по палате в поисках выхода. Галлюцинации начинаются с наступлением темноты и на какое-то время оставляют его под утро. И все равно даже в светлое время суток испытуемый неконтактен, враждебен, предпринимает необдуманные попытки вырваться и сбежать. 

Пятнадцатый тест. Состояние испытуемого ухудшается. Галлюцинации стали появляться гораздо чаще, он сильно возбужден и может быть опасен для других и для себя. В ходе попыток зафиксировать его, испытуемый порвал несколько смирительных рубашек.

Шестнадцатый тест. Реакция на введенное вещество критическая. Затруднение дыхания и аритмия повлекли за собой остановку обоих сердец. Инъекции адреналина прямо в сердца не дали эффекта. Испытуемого спасло только вскрытие грудной клетки и прямой массаж основного сердца. Принято решение приостановить тесты до улучшения его самочувствия после хирургического вмешательства.