«Тихие» американцы - [34]

— Я должен подумать.

— Думать некогда. Или вы сейчас даете подписку о сотрудничестве с нашей разведывательной службой, или ваше начальство получит завтра ролик, который мы только что посмотрели. Вы же знаете, что будет потом…

Так или примерно так (автор, конечно, не присутствовал на встрече) начинался разговор между американским разведчиком Кейном и советским гражданином А. Н. Филатовым, закончившийся тем, что Филатов под давлением предъявленных ему компрометирующих материалов дал согласие работать на Центральное разведывательное управление США. Это произошло в январе 1974 года, а в июле 1978-го в Москве над американским шпионом Филатовым состоялся суд. Подсудимый признал себя виновным по всем статьям предъявленного ему обвинения в измене Родине в форме шпионажа и сам для себя определил в последнем слове меру наказания. Исключительную…

История эта вызвала впоследствии не очень, правда, шумные комментарии западной печати, в том числе и американской. Вот что писал в журнале «Ньюсуик» некий Дэвид С. Мартин, который, как утверждает этот журнал, «…внимательно изучил слабо освещенное в печати дело Филатова и подготовил сообщение…». Нам хотелось бы процитировать это «сообщение»: «Филатов — русский дипломат в невысоком ранге, был завербован в Алжире сотрудником американской секретной службы при помощи, как говорят в ЦРУ, «медовой ловушки», то есть компрометирующей ситуации с использованием женщины… Филатов был заснят в соответствующей ситуации, и потом его начали шантажировать. Сотрудники секретной службы позднее выдавали ему различные суммы денег, в том числе 24 золотые монеты царской чеканки, а также снабдили Филатова шифроблокнотами, средствами тайнописи, радиоприемником и миниатюрным фотоаппаратом, закамуфлированным под газовую зажигалку. В советских сообщениях не упоминается, что именно ЦРУ завербовало Филатова, однако в Вашингтоне никто не стремился утверждать, что это сделал кто-то другой. Когда Филатов в 1977 году вернулся в Москву, началась его настоящая работа… Большей частью он действовал один, принимая многочисленные инструкции, передаваемые по радио с использованием быстродействующей аппаратуры. Филатов пользовался наушниками, когда члены его семьи находились рядом, записывал сигналы на магнитофонную ленту, затем медленно воспроизводил записанное для расшифровки. Он направлял информацию из страны с использованием тайнописи в письмах с безобидным содержанием. Но для передачи фотопленок, отснятых с помощью фотоаппарата-зажигалки, а также для получения разных инструкций он должен был пользоваться тайниками, расположенными в различных районах города.

Человеком, с которым Филатов в основном поддерживал контакт, был, по-видимому, сотрудник ЦРУ Винсент Крокетт, который числился в списках посольства США в должности архивиста бюро майора Роберта Уоттерса — сотрудника военной разведки. В сентябре 1977 года, после менее чем шестимесячного пребывания в Москве, Крокетт и его жена были пойманы у одного из тайников Филатова на Костомаровской набережной, где протекает река Яуза. Супруги Крокетт без шума были высланы из Советского Союза (Бекки писала друзьям в Рестон, штат Вирджиния, что она уезжает в связи с пожаром в посольстве) и уехали на работу в Бонн. Русский агент ЦРУ был арестован…»

Что ж, все это, вероятно, и недалеко от истины, но очень уж конспективно излагает эту шпионскую историю журнал «Ньюсуик». Мы постараемся дополнить его рассказ. Но сначала несколько слов о предательстве вообще и о предательстве Филатова в частности. Библейский Иуда Искариот — один из апостолов, предавший своего учителя за тридцать сребреников, согласно Новому завету, сделал свое имя синонимом предательства. Известная шпионка Мата Хари предлагала услуги агента всем, кто ей щедро платил, и поплатилась жизнью за любовь к наживе. Ублюдок Власов изменил своей Родине, перейдя на сторону фашистов, потому что был патологическим трусом. Злоба, корысть, зависть, себялюбие, эгоизм, трусость, моральная нечистоплотность… Только самые низменные чувства делают людей предателями. «Сравнить предателя не с кем и не с чем… Даже тифозную вошь сравнение с предателем оскорбило бы». Эти слова принадлежат Максиму Горькому, и вряд ли кто может усомниться в их правоте.

Анатомия любого предательства обычно не блещет оригинальностью. И Филатов не был исключением из правила. На что обратила в первую очередь внимание американская разведка, начав изучать этого человека? На его моральную нечистоплотность. Центральное разведывательное управление не сомневалось в успехе. Оно знало, что Филатов не откажется от любовной интриги, что он наверняка попадет в эту подготовленную для него «медовую ловушку». А потом в ход пошел шантаж (Филатов был трусом), деньги (Филатов был жаден), лесть (Филатов был тщеславен).

…Досконально изучив Филатова во время его работы за рубежом и убедившись, что целый ряд его отрицательных качеств позволяет рассчитывать на благоприятный исход вербовки, американская секретная служба заманила его в хитро подстроенную ловушку и, казалось бы, добилась своей цели. Не так уж сложно было и обучить новоявленного агента премудростям шпионского дела: условиям связи, шифровке и дешифровке радиотелеграмм, правилам конспирации и так далее. Но одно дело, когда благоприобретенный агент находится вне пределов своей страны, совсем другое — когда он в этом качестве попадает на родную землю. Ведь это совсем непросто — жить среди своих соплеменников, каждодневно, ежечасно предавая их. А ему волей-неволей пришлось приступить к исполнению своих подлых обязанностей. Филатов начал принимать шифровки из разведывательного центра во Франкфурте-на-Майне, отправил на подставные адреса несколько тайнописных сообщений, содержащих сведения шпионского характера, приступил к подысканию мест для встреч и тайниковых операций… Нет, нелегко было Филатову. Как бы низко ни пал человек, но ужас от содеянного рос, как снежный ком, делал невыносимым существование. Одна и та же мысль не давала покоя ни днем, ни ночью: как бы вырваться из ловушки, выпутаться из паутины предательства.