Тихая война - [32]

Жгучая дымка расползалась по посадочной площадке. Горы находились на самом краю одного из взрывов, но даже несмотря на это, творилась ужасающая бойня. Все задетое жадно пожиралось. Металл распадался, как будто его погрузили в кислоту, а голый камень полыхал зеленым пламенем. Удушливые металлические облака поглощали сам воздух.

— Боги, — выругался Лот. — Корабли.

Транспортов Несущих Слово не было. Оставалась более легкая машина XIII Легиона, но, бросив на нее взгляд, Сор Талгрон убедился, что на ней они никуда не улетят — фонарь кабины прогнулся внутрь, размягчившись под действием едкой алхимической отравы, а металлический фюзеляж растворялся на глазах.

С платформы было не выбраться.

Павший легионер погружался в пол, который расплывался и таял под ним. Его крики были практически жалкими, так что Сор Талгрон быстро прикончил его своим боевым клинком. Настил подался, и тело Несущего Слово провалилось в шахту подъемника. Коррозия распространялась по полу.

— Наружу, — скомандовал он.

Платформа горела, однако едкий туман еще не поглотил ее. Оставались безопасные островки. Вдали алхимическое пламя обволакивало горы, стекая по ним, словно лавина. Он осознал, что им повезло с местом. Должно быть, другие горы выступили в роли буфера, защитив их от большей части осадков фосфекса, однако вздымающийся туман быстро приближался. У них оставалось в лучшем случае несколько минут.

— Дал Ак, — прорычал Сор Талгрон, вглядываясь в небо.

— Вокс все еще не работает, — сказал Лот.

— Запускай сигнальную ракету, — приказал Сор Талгрон.

Однако прежде чем сержант разведки смог выполнить распоряжение капитана, они заметили последнюю ракету, которая с воем неслась вниз сквозь верхние слои атмосферы.

Она скрылась за горами, однако было несложно рассчитать, что она упадет ближе к ним, чем все остальные.

Они не почувствовали удара под ногами — не сразу. Чтобы дойти до них, ударной волне требовалось время, однако она должна была оказаться разрушительной. Поначалу они также ничего не услышали.

Однако произошла обжигающая сетчатку вспышка. Она затмила небо. Оптические глушители шлема Сор Талгрона отсекли жгучий взрыв, сохраняя ему глаза и затемняя все в процессе компенсации.

Следом за детонацией в воздух поднялось гигантское облако бурлящей пыли, дыма и бледного пламени, скорость которого нарастала даже во время подъема в стратосферу. Осадки от взрыва с ревом прошли над вершинами гор палящей и обжигающей ударной волной, которая понеслась к ним стеной высотой в дюжину километров. Эта стена скрывала пики из виду один за другим, приближаясь с колоссальной быстротой.

Не существовало никакого способа избежать ее. Оставалось лишь стоять и смотреть, как она с воем движется к ним, пожирая все за собой. Это была смерть, и она шла за ними.

Никто и ни за что бы не поверил, будто кто-то из сыновей Жиллимана санкционирует применение фосфекса в таких масштабах, особенно против одного из своих же миров. Сор Талгрон знал, что за подобное зверство осудили бы даже его собственный Легион.

— Возможно, именно этого мы и заслуживаем, — пробормотал он.

12

Стена бурлящего бледно-зеленого алхимического огня ударила по ним, оторвала от земли и швырнула назад.

Сор Талгрон вскрикнул, когда крушащая кости сила впечатала его в скалу. Его вопль затерялся в оглушительном реве губительного инферно. Он мало что мог разглядеть сквозь окружавшую его белую дымку и бледное пламя, но мельком видел, как легионеров бросает из стороны в сторону, будто игрушки жестоких богов. Это было похоже на пребывание во власти огненного циклона, только ветры состояли из самых едких химикатов, когда-либо изобретенных человеком.

Первыми погибли Лот и его отделение, их облегченные доспехи были в наименьшей степени способны противостоять токсичным ветрам. Броня растворилась на телах, пожираемая яростным жгучим холодом. Кожа и мышечная ткань расплавились, а кости вспыхнули, когда с них соскользнуло мясо. Линзы шлемов разлетелись, глаза и мозги превратились в жидкость, в мгновение ока выгорев внутри черепов.

Уплотнения доспеха подались, и Сор Талгрон почувствовал кислотный ожог. Боль была мучительна, хуже всего, что ему когда-либо доводилось испытывать. У него на лице уже присутствовали следы рубцов от радиации и ядерных ожогов, однако боль от тех ран не шла ни в какое сравнение с кошмарным ощущением от вплавляющегося в плоть фосфекса.

Ударная волна прошла. Сор Талгрон и его воины, шатаясь и спотыкаясь, оказались на плавящейся платформе. Их тела заливало удушливое едкое пламя. Никто не избежал его ярости. Половина легионеров уже погибла, их трупы буйно пылали на земле. Плоть Сор Талгрона горела, и он рухнул на колени. Жилы, связки и мускулы лодыжек и коленей оказались съедены, герметизирующие уплотнения, наконец, окончательно сдались.

Все его тело захлестывала жгучая боль — как внутри, так и снаружи. Мускулы превратились в пламя. Оба сердца запылали.

Растворившаяся решетка шлема провалилась внутрь, и он вдохнул горящий едкий туман, втянув его в легкие. Линзы визора разъело, глаза расплавились и стекли вниз по опаленным щекам.

Он упал, корчась, каждое нервное окончание горело в агонии. Плоть разрушалась, мерцая бледным огнем, который обгладывал ее с костей. Броня полыхала, ее разлагало на базовые составляющие и пожирало. Сам воздух, который он вдыхал, представлял собой ядовитое пламя.