Тигры в красном - [5]
А может, это и не имело значения. Ник не могла припомнить ни одного лета, которое тетя Фрэнсис и ее мать провели врозь. Даже после смерти отца Хелены, когда грянула Великая депрессия. И даже когда умер ее отец и мать так горевала. Ник одернула себя. Не хочет она думать об этом сейчас.
Она вытащила из крафтового пакета два яйца, разбила о подоконник, обнажив сияющую гладкую поверхность. Нет, сейчас все иначе, все в новинку, мир ждет, чтобы его открыли. И они с Хьюзом сделают это вместе. Она мечтает об этом, она целиком запихнет мир в рот и распробует его.
1945: декабрь
Лежа на мостках, Ник услышала, как Хьюз заглушил мотор старого «бьюика». Она попыталась сконцентрироваться на музыке, доносящейся с веранды, чтобы не слышать, как кашляет двигатель, как ее муж хлопает входной дверью коттеджа.
Фортепьяно Каунта Бейси.[5] Желтый купальник весь в древесной трухе от старых мостков. Большой палец ноги легонько тревожил поверхность воды. Она ждала.
Хьюз во дворе не появился, и Ник ощутила облегчение. В доме заработал душ — Хьюз смывает пыль и краску после работы по консервации военного корабля в Грин-Коув-Спрингс. Она представила его тело, светлые волоски на руках, покрытые тонким слоем того, что прежде было обшивкой эсминца «Джейкоб Джонс». Представила, как он откидывает назад волосы под струей воды, подставляя лицо струям, его ресницы похожи на паутинки, в которых мерцает стеклянный бисер. Думает ли он о ней? Эта мысль мелькнула и исчезла. Она знала, что не думает.
Коттедж исполнял свою вечернюю песню: плеск воды, бегущей по дешевым трубам, и скрипучий джаз. Ник ненавидела этот коттедж, ненавидела его безликость. Арендованный сборный домик, близнец всех тех, что вокруг, обычная коробка: кухня и спальня в передней части, гостиная со столовой — в задней, окна там смотрят на веранду.
Коттеджи выстроились по обе стороны пыльной улицы, отделенные друг от друга палисадниками. Все кухни выходили на улицу, и в любое время из окон выглядывали любопытные женушки военных. Ник завела привычку хотя бы раз в день появляться на улице в одном купальнике — чтобы полюбоваться, как под ее взглядом одна за другой поспешно исчезают покрытые косынками головы. Это стало своего рода игрой — сможет ли она захватить врасплох хоть одну из этих косынок в горох, завороженных сиянием ее яркого купальника, высоко, во французском стиле, открывающего бедра. Это скрашивало ей день.
Все коттеджи на их стороне имели большой задний двор, тянувшийся до соленого канала, в котором рыбачил местный люд да дети дурачились на весельных лодках.
Но у них во дворе имелось то, чего не было в остальных, — мостки, вбитые в илистый берег, качающиеся от легких волн. В отличие от прочих построек, мостки не притворялись, будто наступят времена получше и в этих дешевых коробках начнется новая жизнь. Дерево было серое, истрепанное непогодой, — возможно, кусок старой корабельной обшивки или трапа. Эти мостки Ник любила больше всего во флоридском городке. Иногда она лежала на них, закрыв глаза, и почти верила, что старые доски высвободились из мягкой опоры и она скользит вниз по каналу, в открытое море, домой, к своему Острову на севере. Но, открыв глаза, она видела все то же нескладное строение на другом конце лужайки и понимала, что мостки раскачала проплывшая мимо рыбацкая лодка.
Ник проводила дни, растянувшись у воды, под флоридским солнцем, слушая пластинки, что прибыли из Кембриджа в сундуке, выстланном старыми газетами, и пытаясь шокировать соседей. Иногда она опробовала новые рецепты из книги, которую купила в городе, — «Региональная кухня Пруденс Пенни». Книга состояла из глав «Пенсильванская голландская кухня», «Креольская», «Долины Миссисипи», «Миннесотская скандинавская» и «Космополитическая» и требовала ингредиентов, повергавших Ник в недоумение.
Перед тем как покинуть Вязовую улицу, Ник и Хелена развели небольшой костер и сожгли старые продуктовые талоны. Хелене все не удавалось разобраться, какой штампик означает какой продукт, так что иногда она возвращалась с банкой шпинатного пюре вместо курицы, потому что перепутала дни. Поначалу Ник даже нравилось справляться с трудностями рациона, но вскоре это стало утомлять — все равно что пытаться собрать головоломку с потерявшимися деталями. Теперь она могла готовить что угодно, и не было нужды подыскивать замену ингредиентам. Но Ник обнаружила, что не может сосредоточиться на рецептах, и сдавалась на полпути к ветчине в меде или устрицам по-рокфеллеровски и снова растягивалась на мостках, залитых солнцем. А оставшиеся ингредиенты отправятся потом в какую-нибудь запеканку.
Хьюз ничего не говорил, но она знала, его тревожит ее взбалмошная стряпня. Прислушиваясь к шуму воды в душе, она старалась не думать об очередном недоделанном ужине. Она старалась не думать о муже, который и сам обратился в ингредиент из военного пайка.
Зазвучали духовые, и Ник шлепнула ногой по наползающей волне, залив свой маленький островок. Глаза по-прежнему были закрыты, желтый купальник терял впитанное тепло послеполуденного солнца. Ветерок шептал над водой, она слышала, как мимо плывет лодчонка.
Православный священник решил открыть двери своего дома всем нуждающимся. Много лет там жили несчастные. Он любил их по мере сил и всем обеспечивал, старался всегда поступать по-евангельски. Цепь гонений не смогла разрушить этот дом и храм. Но оказалось, что разрушение таилось внутри дома. Матушка, внешне поддерживая супруга, скрыто и люто ненавидела его и всё, что он делал, а также всех кто жил в этом доме. Ненависть разъедала её душу, пока не произошёл взрыв.
Рей и Елена встречаются в Нью-Йорке в трагическое утро. Она дочь рыбака из дельты Дуная, он неудачливый артист, который все еще надеется на успех. Она привозит пепел своей матери в Америку, он хочет достичь высот, на которые взбирался его дед. Две таинственные души соединяются, когда они доверяют друг другу рассказ о своем прошлом. Истории о двух семьях проведут читателя в волшебный мир Нью-Йорка с конца 1890-х через румынские болота середины XX века к настоящему. «Человек, который приносит счастье» — это полный трагедии и комедии роман, рисующий картину страшного и удивительного XX столетия.
Иногда сказка так тесно переплетается с жизнью, что в нее перестают верить. Между тем, сила темного обряда существует в мире до сих пор. С ней может справиться только та, в чьих руках свет надежды. Ее жизнь не похожа на сказку. Ее путь сложен и тернист. Но это путь к обретению свободы, счастья и любви.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Юля стремится вырваться на работу, ведь за девять месяцев ухода за младенцем она, как ей кажется, успела превратиться в колясочного кентавра о двух ногах и четырех колесах. Только как объявить о своем решении, если близкие считают, что важнее всего материнский долг? Отец семейства, Степан, вынужден работать риелтором, хотя его страсть — программирование. Но есть ли у него хоть малейший шанс выполнить работу к назначенному сроку, притом что жена все-таки взбунтовалась? Ведь растить ребенка не так просто, как ему казалось! А уж когда из Москвы возвращается Степин отец — успешный бизнесмен и по совместительству миллионер, — забот у молодого мужа лишь прибавляется…
Когда перед юной Лекси словно из ниоткуда возникает загадочный и легкомысленный Кент Иннес, она осознает, что больше не выдержит унылого существования в английской глуши. Для Лекси начинается новая жизнь в лондонском Сохо. На дворе 1950-е — годы перемен. Лекси мечтает о бурной, полной великих дел жизни, но поначалу ее ждет ужасная комнатенка и работа лифтерши в шикарном универмаге. Но вскоре все изменится…В жизни Элины, живущей на полвека позже Лекси, тоже все меняется. Художница Элина изо всех сил пытается совместить творчество с материнством, но все чаще на нее накатывает отчаяние…В памяти Теда то и дело всплывает женщина, красивая и такая добрая.
1947 год. Эви с мужем и пятилетним сыном только что прибыла в индийскую деревню Масурлу. Ее мужу Мартину предстоит стать свидетелем исторического ухода британцев из Индии и раздела страны, а Эви — обустраивать новую жизнь в старинном колониальном бунгало и пытаться заделать трещины, образовавшиеся в их браке. Но с самого начала все идет совсем не так, как представляла себе Эви. Индия слишком экзотична, Мартин отдаляется все больше, и Эви целые дни проводит вместе с маленьким сыном Билли. Томясь от тоски, Эви наводит порядок в доме и неожиданно обнаруживает тайник, а в нем — связку писем.
Германия, 1945 год. Дочь пекаря Элси Шмидт – совсем еще юная девушка, она мечтает о любви, о первом поцелуе – как в голливудском кино. Ее семья считает себя защищенной потому, что Элси нравится высокопоставленному нацисту. Но однажды в сочельник на пороге ее дома возникает еврейский мальчик. И с этого момента Элси прячет его в доме, сама не веря, что способна на такое посреди последних спазмов Второй мировой. Неопытная девушка совершает то, на что неспособны очень многие, – преодолевает ненависть и страх, а во время вселенского хаоса такое благородство особенно драгоценно.Шестьдесят лет спустя, в Техасе, молодая журналистка Реба Адамс ищет хорошую рождественскую историю для местного журнала.
Кора Карлайл, в младенчестве брошенная, в детстве удочеренная, в юности обманутая, отправляется в Нью-Йорк, чтобы отыскать свои корни, одновременно присматривая за юной девушкой. Подопечная Коры – не кто иная, как Луиза Брукс, будущая звезда немого кино и идол 1920-х. Луиза, сбежав из постылого провинциального городка, поступила в прогрессивную танцевальную школу, и ее блистательный, хоть и короткий взлет, еще впереди. Впрочем, самоуверенности этой не по годам развитой, начитанной и проницательной особе не занимать.