Тигр снегов - [86]

— Что ж, будем надеяться, это счастливый признак.

К этому времени я получил много приглашений участвовать в новых экспедициях. После на редкость напряжённой работы — три восхождения на Эверест на протяжении немногим более года, — о каком-либо большом восхождении в тот момент говорить не приходилось, однако я охотно пошёл бы с небольшой экспедицией, особенно с англо-индийским смешанным отрядом, собиравшимся в район Эвереста на поиски «ужасного снежного человека» — йети. К сожалению, мои многочисленные обязанности не допускали этого. Помимо всего прочего, в ту весну в Индии начался показ фильма «Покорение Эвереста», и меня так сердечно и настойчиво просили присутствовать на премьере в Дели и Бомбее, что я просто не мог отказать. И пожалел вскоре об этом — к утомлению от восхождений прибавилось ещё большее утомление от бесконечных приёмов и бесед, которые не прекращались уже девятый месяц. Я потерял в весе свыше десяти килограммов, моё здоровье было сильно подорвано. В Бомбее как раз стояла необычная жара, и тут я заболел. У меня поднялась высокая температура, напала страшная слабость. Пришлось прервать поездку и ехать домой. Доктор Рой (он не только глава правительства Западной Бенгалии, но и один из лучших врачей Индии) прописал мне длительный отдых. Несколько недель я провёл в полном покое, занятый только этой книгой. Я отдыхал от людей, от возбуждения, и постепенно мой вес и здоровье восстановились.

Когда начался показ «Покорения Эвереста» в Дарджилинге, я чувствовал себя уже достаточно хорошо, чтобы присутствовать на премьере. Это было 29 мая, в день первой годовщины штурма, намечался большой праздник. Но тут из Непала пришла весть, что Эдмунд Хиллари, возглавлявший в этом году новозеландскую экспедицию на Макалу II, заболел в горах. К счастью, он быстро поправился, однако поначалу опасались, что это серьёзно, поэтому я попросил свести праздник к минимуму. В кинотеатре я сказал несколько слов по-непальски перед началом сеанса.

— Я глубоко сожалею, что мой друг Хиллари болен, — говорил я. — Сейчас не время веселиться — надо молиться за его быстрейшую поправку. Эверест был взят благодаря совместным усилиям многих людей, и я шлю наилучшие пожелания и поздравления моему товарищу по победе.

Есть ли необходимость лишний раз подчёркивать момент, который так важен для меня? Или и без того очевидно, что я не сказал бы так о человеке, если бы питал к нему неприязнь или злобу.

Открытие горнолазной школы намечалось на осень, а лето мы с майором Джайялом должны были провести в Швейцарии в качестве гостей Организации содействия альпинистским исследованиям для изучения лучших достижений техники восхождений и методики преподавания. К счастью, в начале июня здоровье позволило мне выехать, и я снова очутился в Альпах вместе с друзьями по прежним восхождениям. Не обошлось и на этот раз без «синдабада» — толпы людей, приёмы, интервью, — но в гораздо меньшем количестве, чем в предыдущем году. В общем и целом я мог жить спокойно, наслаждаться горами и заниматься тем делом, ради которого приехал. Сначала мы отправились в деревню Шампе, где молодые швейцарские альпинисты сдавали экзамены на звание проводника. Там, к сожалению, не обошлось без неприятностей: мне показалось, что со мной обращаются как с новичком. Впрочем, в конечном счёте все наладилось. Я по-прежнему любил Швейцарию, в её горах я чувствовал себя так, словно попал в родные Гималаи. «Здесь совсем как в Соло Кхумбу», — думал я не раз, только не тогда, когда смотрел на шоссе и железные дороги, мосты и электростанции.

Несколько позже приехали из Индии ещё шестеро шерпов. Их также пригласили швейцарцы пройти тренировочный курс для будущей работы в горнолазной школе; я сам отобрал этих людей перед отъездом из Дарджилинга. Среди них были ветераны Ангтаркай, Гьялцен Микчен — сирдар, Да Намгьял и Анг Темпа, участники экспедиций на Эверест, а также мои племянники Гомбу и Топгей. Мы перебрались в Рознелауи, где находилась школа Глаттхарда, и за несколько недель узнали много ценного о разных видах восхождений. В конце лета возвратились домой, а 4 ноября 1954 года Неру произвёл официальное открытие нашей собственной школы.

В первом сезоне можно было, разумеется, только положить начало работе школы. К концу года, когда стало слишком холодно, я опять оказался на некоторое время свободным и совершил путешествие, о котором давно мечтал. Я снова отправился в Соло Кхумбу, но только на этот раз взял с собой Пем Пем и Ниму. Мы выехали из Дарджилинга на рождество, поездом и автомашиной добрались до Джайнагара и Дхарана, около границы Непала, а оттуда продолжали путь пешком, причём девочки несли поклажи на спине, как и положено путешествующим шерпам. Для них это было совершенно ново, и мы немало повеселились. Но вместе с тем наше путешествие было своего рода паломничеством — ведь они ещё никогда не были на родине своего народа, не видали своей бабушки, моей матери, которой исполнилось уже восемьдесят четыре года. В стране шерпов нас встретили веселье, пляски. Побыв некоторое время в Намче Базаре и Тами, мы отправились дальше, посетить знаменитый Тьянгбоче и другие монастыри. Затем я прошёл с дочерьми почти до места базового лагеря 1953 года; и здесь они воздали почести Эвересту, который сделал шерпов великим народом, а нам принёс счастье.