Мужикам я выдал по 100$ местными тугриками ещё в машине, так что оставалось лишь найти свободный столик и, после этого, вкратце объяснить, что тут и как. Чеченцев не видать, кстати, что радует. Ну, по крайней мере, не видать тех, кого мы знаем в лицо.
С моей подачи, берём себе по бутылочке «Savanna Dry», но Николай, попробовав, корчит презрительную гримасу и заказывает виски. Уточняю официантке, что надо принести тройной, и не в отдельных бокалах, а в одном. Герыч довольно быстро проникается обстановкой и вскоре уже подкатывает к одной из негритянок, играющих в бильярд. Ничего так мадам — атлетического сложения, на голову выше Герыча, короткая, почти наголо стрижка подчёркивает длинную изящную шею. Помнится, точно такую же я пару лет назад, ещё до знакомства с Амой, не смог силой выставить из дома, когда она с меня за ночь сто баксов потребовала — оказалась сильнее меня! Пришлось полтинник ей дать, на чём она и удалилась с проклятиями. Очень хотелось как следует перемкнуть ей чем-нибудь тяжёлым, но мысль о ментах остановила.
Николай же, вопреки первоначальной показной браваде, что-то засмущался. Ну, понятно — за границей кроме Турции нигде не был, в Москве тоже как-то чёрную снять в голову не приходило, да и английский у него на уровне «читаю и пишу со словарём». Сидит, хлебает виски, и косит на танцпол лиловым глазом. Там, надо признать, есть, на что посмотреть. И фигуры, и движения, и чувство ритма. Вообще, у негров с чувством ритма и слухом хорошо, как и со способностями к языкам. Со способностью думать у них плохо, а вот петь и танцевать — это ихнее, да.
Ладно, надо как-то помогать товарищу. Иначе мы тут ещё долго просидим, а нам завтра с утра на пристрелку ехать. Проследив, на ком взгляд Николая задерживается дольше всего, интересуюсь:
— Вон та нравится?
— Ну, ничё так, да.
— Ты здесь её будешь или домой повезём?
— Чё, прям так просто? Она работает, что ли?
— Не, вряд ли. Скорее, оторваться пришла. Но денег дать один хрен придётся, я ж объяснял. Здесь так — трахнул девку, дай ей денег. Если не жена.
Вообще, чёрт его знает, работает она или подрабатывает. Но пусть Николай думает, что подрабатывает — полагаю, ему так приятнее.
— Да блин, а как с ней познакомиться-то? Я ж по-английски три слова знаю.
— Да вообще не проблема. Я ей всё скажу. Ты главное скажи, эту выбираешь, или какую?
Бравый экс-спецназовец неуверенно кивает, явно сомневаясь в моих способностях уболтать отжигающую на танцполе красотку. Ну, как красотку — на мой вкус, чересчур фигуриста, и эти пышные волосы я терпеть не могу (потому как понимаю, что это парик), ну да каждому своё. Выдвигаюсь к цели.
— Привет!
— Привет!
— Ты очень понравилась моему другу! Видишь, вон он сидит?
— Сімпатычны! А чаго ён сам не падышоў?
Блин, деревенская. Ну да так даже проще.
— А он стесняется, и не очень хорошо знает английский. Составишь ему компанию сегодня? Я буду очень благодарен.
— Так, вядома!
— А как тебя зовут?
— Фатимата!
Распространённое здесь имя. Жестом сигнализирую Николаю, что всё на мази, и зову на танцпол. Тот неуверенно спускается, представляю их друг другу, и удаляюсь обратно за столик. Не маленькие, сами справятся. Где там Герыч, кстати? Ага, обнял свою баскетболистку за задницу (отличная задница, кстати!) и увлекает её куда-то в тёмный угол. Или это она его увлекает, отсюда непонятно. Ну, успехов ему.
* * *
Сьерра-Леоне, Западная область, Ламли.
— Млять, да чё ж она там орёт-то так?!
— Ну, Колян он такой, активный в этом плане. Погоди, он её ещё всю ночь в таком темпе драть будет.
— Пипец. А ты чё свою не приволок?
— Да ну… В рот дал, и хорош. Я как-то брезгую с ними на большее. Мне кажется, запах от них какой-то не такой…
— Ага. «Унтерменши», с презрением сказал Герман Леонидович Ризницкий, поправляя кипу.
— Блин, сколько тебе раз повторять: Герман — это латинское по происхождению имя, а Леонид — греческое. У меня только бабушка из этих была, и то наполовину. Ты сам вообще хохол!
— Угу. Но священное право на алию тебе это реализовать не помешало…
Эта беззлобная перепалка с подколками у нас начинается каждый раз, когда есть время просто поболтать. Всерьёз это ни я, ни Герыч не воспринимаем. Ну и вообще, он человек с юмором — то по Хайфе ходил в кипе с имперкой, то по Москве в футболке «жидочерносотенец». Специально заказывал.
— А по поводу запаха — ну, да, есть. Это не от нечистоплотности, а просто запах тела такой специфический. Привыкнуть надо.
— Не, спасибо, не хочется как-то. Ты смотри, а то через пару лет тут сам с пальмы на пальму скакать начнёшь. И выводок маленьких обезьянок за тобой, с криком «батько!».
— Ага. Смех смехом, а тут есть одна деревня такая. После войны ооновские вертолётчики стояли рядом, хохлы. Половина личинок от пяти до пятнадцати лет — мулаты, а кто постарше, те русский мат понимают, и строевые команды на мове.
Сидим дальше. В спальне за дверью всё также неутомимо покрикивает Фатимата, совокупляемая неутомимым Николаем. Вот же здоровье у мужика… Не, я и сам могу всю ночь, если девушка и настроение подходящие, но не без перерыва же! О, только сказал — замолкли. Неужто устал?