The Wes Anderson Collection. Беседы с Уэсом Андерсоном о его фильмах. От «Бутылочной ракеты» до «Королевства полной луны» - [9]
Вы не попали на «Сандэнс» с полнометражной «Бутылочной ракетой», снятой при поддержке киностудии Columbia под покровительством Джеймса Л. Брукса, так?
Да, мы не попали в шорт-лист. Как будто наступил конец света. Нам казалось, что это трагедия. Но я должен сказать, что мы очень ценим помощь Джима. Правда, мы очень его любим.
Идеальный переход к разговору о том, что же представляет собой «Бутылочная ракета». Я помню, что Кит Карсон и Полли Плэтт независимо друг от друга говорили мне, что эта вещь очень в стиле Сэлинджера. Они оба сравнили ваш фильм с «Над пропастью во ржи». Не помню, чтобы ты когда-нибудь говорил о фильме нечто подобное. Но я помню, что, когда короткометражка, или первая часть, или как бы мы ее ни назвали, была показана во время Американского кинофестиваля, она просто поразила меня. Оглядываясь назад, я поражаюсь – неужели у вас не было ни единой мысли о том, что вы делаете? Никакой концепции? Пересматривая черно-белую короткометражную версию, я не думаю, что это стиль Уэса Андерсона, хотя что-то в ней уже определенно есть.
Тебе интересно, знали ли мы заранее, что из этого выйдет?
Да. Почему фильм выглядит именно так? Почему игра именно в такой тональности? Это сложные вопросы для художника.
Игра – это ребята, произносящие реплики. Думаю, что тональность зависела от самого сценария. Сценария и актерского состава. Визуальный аспект? Ну у меня всегда один и тот же подход: «Возможно, надо снимать вот так». [Уэс складывает перед лицом руки, как будто выстраивает кадр.] В этом нет какой-то концепции вроде: «Возможно, тут нужно использовать такой объектив, выстроить такой кадр и угол, выразить такую эмоцию?»
Не хочу изображать Джеймса Липтона, но я посмотрел «Бутылочную ракету» с дочкой, которая учится в восьмом классе. Это был единственный из твоих фильмов, который она не видела. И она довольно забавно отреагировала на него. Она сказала: «Мне понравился фильм, но он совсем не похож на фильмы Уэса Андерсона».
[Уэс пожимает плечами.]
В то же время, пересматривая фильм впервые за долгое время, я заметил множество намеков на твои будущие характерные приемы – определенные движения, кадры, касания. В «Бутылочной ракете» встречается типичная для Уэса Андерсона быстрая переброска камеры на девяносто градусов. Кажется, это происходит в сцене, когда герои едут в автобусе, и ты перебрасываешь камеру с них на водителя.
Хм…
И первое эмоционально выразительное использование замедленной съемки.
Да, в конце фильма.
И сцены без слов под музыку, что, конечно, казалось невиданным способом снимать сцены. Но мне кажется, что это очень в стиле 1970-х. Не 1980-х, когда слышишь диалоги и звуковые эффекты каждую секунду, что было своего рода образцом для подражания.
Хм…
И мне кажется, что шрифт Futura впервые появился в «Бутылочной ракете». Я прав?
Думаю, ты прав.
У нас была склейка, которую мы придумали уже после того, как все сняли. Большая сцена, как герои готовятся к ограблению. Там были трюки с прыжками. Не помню, что еще. Но у нас был фургон Volkswagen, который съезжал по наклонной, и еще несколько трюков. Могла получиться хорошая склейка, но мы придумали ее слишком поздно.
Каждый фильм напоминает режиссеру о том, что он чувствовал, где и кем был во время съемок, о местах, в которых был. Какие воспоминания связаны с «Бутылочной ракетой» у тебя?
Отель Stoneleigh, в котором мы жили в Далласе; ресторан Stoneleigh P через дорогу от отеля; все места, где мы снимали… Мы провели много времени в мотеле в Хиллсборо в Техасе, в часе езды от Далласа. Мы тогда жили в нем. А потом съемки проходили не в самом живописном месте – в Брентвуде или где-то там.
Помню, у нас была вставка, которая тебе очень понравилась, – в сцене ограбления книжного магазина. Изначально Люк открывал книгу, на обложке которой был изображен самолет времен Второй мировой войны. Кажется, внутри было о каком-то сражении. И я помню, как показывал тебе фильм, а ты увидел этот кадр и засмеялся! И ты отреагировал! В тот момент уже стало ясно, что нужно переделать кадр, потому что так в нем не было никакого смысла. Мы пересняли с другой книгой – «Возможности трудоустройства в правительстве». Это не то, что мы хотели изначально – мы думали о чем-то более абстрактном.
Несоответствие в первой версии позабавило меня.
Книга в оригинальном кадре была той, которую мог бы полюбить одиннадцатилетний ребенок. Это неким образом связано с детскими чертами персонажа. Кажется, мы вернули изначальную задумку для Criterion Collection.
Еще одна проблема с этими «Возможностями трудоустройства в правительстве» заключалась в том, что мы сделали не очень хорошую копию. Если посмотреть внимательно, можно это увидеть. Мы распечатали ее на лазерном принтере.
Но неважно. О чем мы тогда думали?
Любой фильм – это документальный фильм.
Как говорил Годар[5].
О чем рассказывает ваш «документальный» фильм?
Во многом это наша попытка запечатлеть то, что мы чувствовали и испытывали тогда. Это один из тех фильмов, где актеры были, по сути, теми же людьми (в тот момент жизни), которых играли.
Кто-то может увидеть в нем предостерегающую историю. Если взглянуть на мистера Генри как на Голливуд в целом. И он полностью обирает героев.
Книга посвящена двадцатилетию со дня премьеры легендарного сериала, который навсегда изменил телевидение и стал отправной точкой для современной телеиндустрии. Кинокритики Сепинуолл и Золлер Сайтц были одними из первых, кто писал о сериале. Двадцать лет спустя они создали книгу, которая включает в себя комментарии к каждому эпизоду, архивные материалы и расширенные интервью с создателями сериала.
«Искусство создает великие архетипы, по отношению к которым все сущее есть лишь незавершенная копия» – Оскар Уайльд. Эта книга – не только об искусстве, но и о том, как его понимать. История искусства – это увлекательная наука, позволяющая проникнуть в тайны и узнать секреты главных произведений, созданных человеком. В этой книге собраны основные идеи и самые главные авторы, размышлявшие об искусстве, его роли в культуре, его возможностях и целях, а также о том, как это искусство понять. Имена, находящиеся под обложкой этой книги, – ключевые фигуры отечественного и зарубежного искусствознания от Аристотеля до Д.
Группа «Митьки» — важная и до сих пор недостаточно изученная страница из бурной истории русского нонконформистского искусства 1980-х. В своих сатирических стихах и прозе, поп-музыке, кино и перформансе «Митьки» сформировали политически поливалентное диссидентское искусство, близкое к европейскому авангарду и американской контркультуре. Без митьковского опыта не было бы современного российского протестного акционизма — вплоть до акций Петра Павленского и «Pussy Riot». Автор книги опирается не только на литературу, публицистику и искусствоведческие работы, но и на собственные обширные интервью с «митьками» (Дмитрий Шагин, Владимир Шинкарёв, Ольга и Александр Флоренские, Виктор Тихомиров и другие), затрагивающие проблемы государственного авторитаризма, милитаризма и социальных ограничений с брежневских времен до наших дней. Александр Михаилович — почетный профессор компаративистики и русистики в Университете Хофстра и приглашенный профессор литературы в Беннингтонском колледже. Publisher’s edition of The Mitki and the Art of Post Modern Protest in Russia by Alexandar Mihailovic is published by arrangement with the University of Wisconsin Press.
Трагедия Холокоста была крайне болезненной темой для Польши после Второй мировой войны. Несмотря на известные факты помощи поляков евреям, большинство польского населения, по мнению автора этой книги, занимало позицию «сторонних наблюдателей» Катастрофы. Такой постыдный опыт было трудно осознать современникам войны и их потомкам, которые охотнее мыслили себя в категориях жертв и героев. Усугубляли проблему и цензурные ограничения, введенные властями коммунистической Польши. Книга Гжегожа Низёлека посвящена истории напряженных отношений, которые связывали тему Катастрофы и польский театр.
Есть в искусстве Модильяни - совсем негромком, не броском и не слишком эффектном - какая-то особая нота, нежная, трепетная и манящая, которая с первых же мгновений выделяет его из толпы собратьев- художников и притягивает взгляд, заставляя снова и снова вглядываться в чуть поникшие лики его исповедальных портретов, в скорбно заломленные брови его тоскующих женщин и в пустые глазницы его притихших мальчиков и мужчин, обращенные куда-то вглубь и одновременно внутрь себя. Модильяни принадлежит к счастливой породе художников: его искусство очень стильно, изысканно и красиво, но при этом лишено и тени высокомерия и снобизма, оно трепетно и человечно и созвучно биению простого человечьего сердца.
Наркотизирующий мир буржуазного телевидения при всей своей кажущейся пестроте и хаотичности строится по определенной, хорошо продуманной системе, фундаментом которой является совокупность и сочетание определенных идеологических мифов. Утвердившись в прессе, в бульварной литературе, в радио- и кинопродукции, они нашли затем свое воплощение и на телеэкране.
В течение первых десятилетий нашего века всего несколько человек преобразили лик мира. Подобно Чаплину в кино, Джойсу в литературе, Фрейду в психологии и Эйнштейну в науке, Пикассо произвел в живописи революцию, ниспровергнув все привычные точки зрения (сокрушая при этом и свои взгляды, если они становились ему помехой). Его роднило с этими новаторами сознание фундаментального различия между предметом и его изображением, из-за которого стало неприемлемым применение языка простого отражения реальности.
«Фильмы — они как люди, живущие с тобой рядом. Фильмы стали такой важной частью моей жизни, что я не могу спокойно жить без них. И я подумал, что фильмы — это то, что я хочу дать другим людям». Иллюстрированная творческая биография одного из самых авторитетных режиссеров в истории, короля «гангстерского» кино и создателя таких фильмов, как «Таксист», «Славные парни», «Банды Нью-Йорка», «Отступники», «Остров проклятых», «Авиатор», «Волк с Уолл-стрит» и многих других. Его имя известно всем, его вклад в кинематограф невозможно переоценить (что подтверждают больше 100 наград и премий). В детстве Скорсезе мечтал быть священником, но в итоге сделал выбор в пользу кинематографа.
В далеком 1968 году фильм «Космическая Одиссея 2001 года», снятый молодым и никому не известным режиссером Стэнли Кубриком, был достаточно прохладно встречен критиками. Они сходились на том, что фильму не хватает сильного главного героя, вокруг которого шло бы повествование, и диалогов, а самые авторитетные критики вовсе сочли его непонятным и неинтересным. Несмотря на это, зрители выстроились в очередь перед кинотеатрами, и спустя несколько лет фильм заслужил статус классики жанра, на которую впоследствии равнялись такие режиссеры как Стивен Спилберг, Джордж Лукас, Ридли Скотт и Джеймс Кэмерон. Эта книга – дань уважения фильму, который сегодня считается лучшим научно-фантастическим фильмом в истории Голливуда по версии Американского института кино, и его создателям – режиссеру Стэнли Кубрику и писателю Артуру Кларку.
Мировой бестселлер! Теперь «Друзей» можно не только смотреть, но и читать! Эта книга – больше, чем просто рассказ о съемках и интересных фактах, это – самое настоящее исследование популярности сериала. Как ему удалось так долго продержаться на экранах? Как он смог стать частью каждого из нас и сделать почти каждого жителя планеты чуть ближе друг к другу? Ответ прост – авторам удалось создать шестерых друзей для каждого из нас. Мы возвращаемся к сериалу, когда нам весело и когда нам грустно, когда мы болеем или после тяжелого рабочего дня – сериал обладает своей собственной уникальной атмосферой, в которую всегда хочется вернуться.
Хаяо Миядзаки – величайший аниматор в мире. И просто волшебник. В этом сходятся все, кто хоть раз видел его творения: «Мой сосед Тоторо», «Принцесса Мононоке», «Унесенные призраками» и множество других полнометражных мультфильмов. Феномен Миядзаки в том, что он достучался до ребенка в каждом из нас. Он оставляет мир серьезных и взрослых людей другим режиссерам, а сам окутывает нас счастливым миром детства. В его работах оживают фантазии, страшилки и мечты. Мы знаем, что хранитель леса сейчас спит, но скоро наступит ночь, и он выйдет на прогулку.