The Rolling Stones. Взгляд изнутри - [15]

Изучив мегаполис, я отправился исследовать просторы всей страны на автобусе «Грейхаунд». Компания-перевозчик проводила чрезвычайно выгодную акцию: 99 дней неограниченного пользования ее услугами за 99 долларов. Учитывая, что переезды были очень длительными, спать можно было в пути, экономя тем самым деньги на ночь в отеле. Более того, автобусы были оборудованы туалетом, который в известной степени позволял уединиться, что было настоящей роскошью в этой стране, не ведающей приличий…

Привычка американцев без малейшего стеснения отливать плечом к плечу стала для меня одним из редких неприятных откровений. Они могли сколько угодно стыдиться расстегнутой ширинки, но в отношении естественных функций организма все было нормально! В барах и ресторанах отхожие места отделялись друг от друга чрезвычайно тонкими перегородками, которые даже не доходили до пола. Подобное пренебрежение личным пространством меня также не устраивало. В конце концов, не могла же моя новая любимая страна оказаться идеальной! Будем считать, что такие вещи были проявлением открытости и сердечности американцев. Пусть даже я и предпочитал, чтобы в туалетах открытость и сердечность оставались по другую сторону двери.

Впрочем, эта деталь не поубавила моего энтузиазма. Я отправлялся на завоевание настоящей Америки, которую невозможно познать, посетив лишь Нью-Йорк и Лос-Анджелес. Все люди, которых я встречал, были приветливы, энергичны и щедры, и ни разу я не столкнулся с какой бы то ни было проблемой.

Некоторые этапы моего путешествия становились в некоторой степени испытанием. Например, длинные остановки в Омахе, штате Небраска, с 4 до 8 часов утра… На этом неоднократно перенесенном мной традиционном этапе переезда из Чикаго на Западное побережье за руль садился другой водитель, а автобусы мыли и осматривали. И так уж получалось, что я постоянно попадал на мертвые часы. Если вообще в этом вымершем городке случалось, чтобы кто-нибудь работал. Город спал, а 50 пассажиров нашего автобуса в молчаливом оцепенении ждали на станции. Однако такие моменты тоже были частью путешествия и новым для меня опытом.

Возможность увидеть Сан-Франциско с совершенно другой стороны мне представилась летом 1965 года. На теплоходе мне повезло познакомиться с одним приятным калифорнийцем по имени Данте. Он часто путешествовал и в тот раз возвращался из поездки по Европе. Мы быстро поладили, и Данте пригласил меня остановиться у него в следующий раз, когда я буду на Западном побережье. Уговаривать меня ему, естественно, не пришлось!

В то время посетить Сан-Франциско значило оказаться в эпицентре чего-то особенного. Под влиянием Боба Дилана и The Beatles в послевоенные годы на Западе сформировался удивительный культурный феномен. У талантливых молодых исполнителей появились конкуренты, и вся молодежь вступала в ряды грандиозного движения с размытыми границами. Движение это носило не политический, но эстетический характер. О Вьетнаме, куда в те годы США только-только добрались, почти не говорили, и нашим главным врагом было уныние, конформизм. Образ жизни наших родителей казался бесконечно пресным, и мы всей душой стремились к жизни другой, требующей меньше жертвенности, более яркой.

Подобная волна гедонизма под звуки рока достигла своего пика в Сан-Франциско — Мекке хиппи, которых здесь проживало великое множество. Это были люди, которым удалось реализовать мечту ухода от безликой массы общества потребления. Впрочем, многие к нему вернутся…

Хейт-Эшбери — облюбованный хиппи район Сан-Франциско. Мой приятель Данте гордо позирует на капоте «Силы цветов», своей «Шевроле-Стейшн-Вэгон», которую он разрисовал сам. 1967 г.

Однако это не мешало городу пользоваться славой столицы зарождавшейся вселенной хиппи. В Сан-Франциско совершали паломничества, Сан-Франциско воспели в самых разных песнях, наиболее известной из которых, несомненно, является произведение Скотта Маккензи, увидевшее свет в 1967 году. Да и во Франции такие исполнители, как Максим ле Форестье и Жюльен Клерк, воспевали калифорнийскую мечту.

Данте, хоть и выглядел как типичный житель Сан-Франциско, к числу хиппи не относился. Он и еще один парень сожительствовали на Телеграф-Хилл у подножия башни Койт, воздвигнутой в честь пожарных Сан-Франциско. Ничего общего с коитусом название башни не имело, нет. Тут речь шла о совершенно других брандспойтах. Башня с домом находились в районе Норт-бич, походившем на парижский квартал Пигай, только в Калифорнии. Как и в данном районе Парижа, находиться здесь было не опасно, однако район пользовался сомнительной репутацией, в том числе из-за засилья стрип-клубов. Однако арендовать жилье здесь пока можно было за вполне разумные деньги, а для такого паренька из маленькой коммуны Гарш, как я, это было чуть ли не самым важным.

Данте с приятелем жили просто и меня приняли так же. Вечера напролет мы болтали о жизни, раз-другой затягивались косяком, после чего я падал на диван в объятия Морфея. Они подсадили меня на травку, и, признаюсь, мне это очень нравилось! Мы слушали музыку, смолили, смеялись. В доме царила сладость жизни, во многом исходившая от Данте. Не в обиду ему будет сказано, но Данте не особо заморачивался по поводу работы. Для него главным было наслаждаться жизнью. Когда деньги заканчивались, он устраивался работать на несколько недель или месяцев, а затем продолжал смаковать свое существование. Люди, не требовавшие от жизни много, а это был именно его случай, могли жить в США без особых проблем.