The Man of Property — Собственник - [35]

— Зачем мне покупать землю? Что это мне даст, если я стану покупать землю и строить дома? Я и четырех процентов не получу за свои деньги!
"What does that matter?	— Ну и что же?
You'd get fresh air."	Зато будете жить на свежем воздухе!
"Fresh air!" exclaimed James; "what should I do with fresh air,"	— Свежий воздух! — воскликнул Джемс. — На что мне свежий воздух?
"I should have thought anybody liked to have fresh air," said June scornfully.	— Я думала, что каждому приятно жить на свежем воздухе, — презрительно сказала Джун.
James wiped his napkin all over his mouth.	Джемс размашистым жестом вытер рот салфеткой.
"You don't know the value of money," he said, avoiding her eye.	— Ты не знаешь цены деньгам, — сказал он, избегая ее взгляда.
"No! and I hope I never shall!" and, biting her lip with inexpressible mortification, poor June was silent.	— Не знаю! И, надеюсь, никогда не буду знать! — и, закусив губы от невыразимого огорчения, бедная Джун замолчала.
Why were her own relations so rich, and Phil never knew where the money was coming from for to-morrow's tobacco.	Почему ее родственники такие богачи, а у Фила нет даже уверенности, будут у него завтра деньги на табак или нет?
Why couldn't they do something for him?	Неужели они ничего не могут для него сделать?
But they were so selfish.	Все такие эгоисты.
Why couldn't they build country-houses?	Почему они не хотят строить загородные дома?
She had all that naive dogmatism which is so pathetic, and sometimes achieves such great results.	Джун была полна того наивного догматизма, который так трогателен и иногда приводит к таким большим результатам.

Bosinney, to whom she turned in her discomfiture, was talking to Irene, and a chill fell on June's spirit.	Босини, к которому она повернулась после своего поражения, разговаривал с Ирэн, и Джун почувствовала холодок в сердце.
Her eyes grew steady with anger, like old Jolyon's when his will was crossed.	Гнев придал ее взгляду решительность; такой взгляд бывал у старого Джолиона, когда его воля встречала какие-нибудь препятствия на своем пути.
James, too, was much disturbed.	Джемсу тоже было не по себе.
He felt as though someone had threatened his right to invest his money at five per cent.	Ему казалось, что кто-то покушается на его право помещать деньги под пять процентов.
Jolyon had spoiled her.	Джолион избаловал ее.
None of his girls would have said such a thing.	Ни одна из его дочерей не позволила бы себе такой выходки.
James had always been exceedingly liberal to his children, and the consciousness of this made him feel it all the more deeply.	Джемс никогда ничего не жалел для своих детей, и это заставило его еще глубже почувствовать дерзость Джун.
He trifled moodily with his strawberries, then, deluging them with cream, he ate them quickly; they, at all events, should not escape him.	Он задумчиво поковырял ложкой клубнику, затем утопил ее в сливках и быстро съел: уж клубнику-то он во всяком случае не упустит.
No wonder he was upset.	Не было ничего удивительного в том, что Джемс так разволновался.
Engaged for fifty-four years (he had been admitted a solicitor on the earliest day sanctioned by the law) in arranging mortgages, preserving investments at a dead level of high and safe interest, conducting negotiations on the principle of securing the utmost possible out of other people compatible with safety to his clients and himself, in calculations as to the exact pecuniary possibilities of all the relations of life, he had come at last to think purely in terms of money.	Посвятив пятьдесят четыре года жизни (он получил звание поверенного сразу же, как только достиг возраста, установленного, законом) хлопотам по закладным, помещению капиталов своих доверителей под самые высокие и верные проценты, ведению дел по принципу извлечения наибольшей выгоды из других людей, но, разумеется, без всякого риска для своих клиентов и для себя, постанавливая под все жизненные отношения их точную денежную стоимость. Джемс кончил тем, что привык смотреть на мир исключительно с точки зрения денег.
Money was now his light, his medium for seeing, that without which he was really unable to see, really not cognisant of phenomena; and to have this thing,	Деньги стали для него светочем жизни, средством восприятия мира, чемто таким, без чего он не мог познавать действительность; и выслушать брошенную прямо в лицо фразу:
"I hope I shall never know the value of money!" said to his face, saddened and exasperated him.	«Надеюсь, я никогда не буду знать цену деньгам!» — ему было больно и досадно.
He knew it to be nonsense, or it would have frightened him.	Он знал, что все это глупости, иначе такие слова просто испугали бы его.
What was the world coming to!	Куда мы идем!
Suddenly recollecting the story of young Jolyon, however, he felt a little comforted, for what could you expect with a father like that!	Вспомнив, однако, историю с молодым Джолионом, Джемс почувствовал некоторое успокоение: чего можно ждать от дочери такого человека!

This turned his thoughts into a channel still less pleasant.

А затем мысли его пошли по другому, еще менее приятному руслу.