The END. Загадка смерти Джима Моррисона - [3]

Не имея возможности сделать подобное предложение, я решил обратиться к архивам французской полиции. Разумеется, такие документы носят конфиденциальный характер и предоставляются только членам семьи или их полномочным представителям, но опыт подсказал, что всегда бывает какой-нибудь способ просочиться сквозь бюрократические заслоны.

Однако прежде я решил спросить Джерри Хопкинса насчет того, что он думает о моей попытке. Он уверил меня в том, что никаких официальных протоколов не осталось, поскольку вскрытия не было. Это было очевидной ерундой, потому что в таком городе, как Париж, ни один человек не может умереть без полицейского протокола. С другой стороны, смерть Джима Моррисона могла быть скрыта полицией по какой-то загадочной причине, и тогда запись о смерти все-таки есть, но ей грош цена.

Выяснилось, что доступ к архивам не так уж сложен, как я предполагал. Пройдя через обычную бюрократическую канитель и неопределенность ожидания, мои парижские помощники, Марта Легас и Анн Сурада, все же добыли необходимые документы: досье криминального департамента французской полиции и рапорт бригады "скорой помощи" в архиве департамента пожарной службы.

Полицейский рапорт состоит в основном из пересказа деталей расследования, проведенного в участке во второй половине дня смерти Моррисона. Показания давали лейтенант-пожарник, который командовал спасательной бригадой, офицер уголовного розыска, обследовавший место происшествия (который одновременно руководил слушанием), врач, производивший осмотр тела, и два главных свидетеля: Памела Курсон и Алан Роней.

Показания Курсон заслуживают особого внимания, поскольку претендуют на полное описание последней ночи Джима Моррисона. (Роней выступал в качестве переводчика, а это означает, что полиция не допрашивала свидетелей по отдельности.) В переводе слово «ami» передается как «друг», хотя, разумеется оно означает еще и "любовник".

"Я друг мистера Моррисона, — заявила Памела. — Я жила с ним как жена пять лет. Мы с моим другом приехали во Францию в марте… Он был писатель, но жил на собственные доходы. Перед тем как поселиться на Рю-де-Ботрейн, мы на три недели остановились в отеле «Ницца» на улице Изящных Искусств. Здесь мой друг заболел. Он жаловался, что ему трудно дышать, и по ночам у него были приступы кашля. Я вызвала врача, который приехал в отель и прописал таблетки от астмы. Мой друг не любил ходить по врачам и никогда не заботился о своем здоровье. Я не могу сказать, кто был тот доктор, и я не соблюдала его предписания. До этого мы были в Лондоне, и у моего друга уже была эта болезнь.

Вчера вечером… мой друг пошел один пообедать в ресторан, наверняка где-то поблизости. Когда он вернулся из ресторана, мы вдвоем пошли смотреть фильм «Преследование» в кинотеатр. Мы вернулись из кино примерно в час ночи. Я приготовила поесть, а мой друг показывал любительские фильмы. Казалось, что он здоров и очень счастлив. Но я должна сказать, что он никогда не жаловался, это было не в его натуре. Потом он слушал пластинки в спальне. Мы лежали вместе и слушали. Кажется, мы заснули примерно в 2,30, хотя точно не скажу. Проигрыватель выключился автоматически.

Нет, в последнюю ночь мы не занимались сексом.

Примерно в 3.30, как мне кажется — в спальне не было часов и время меня не волновало, — я проснулась от шумного дыхания моего друга… у меня было впечатление, что он задыхается. Я стала его трясти и несколько раз ударила по щекам, чтобы разбудить. Я спросила, в чем дело. Я хотела вызвать врача. Мой друг сказал, что чувствует себя отлично и не хочет видеть никакого врача. Он встал и прошелся по комнате. Затем он сказал, что хочет принять теплую ванну.

Когда он был в ванной, то позвал меня, сказал, что его тошнит и хочется блевать. По пути в ванную я взяла с кухни оранжевую посудину. Его вырвало, и мне показалось, что там кровь. Я вылила содержимое посудины. Потом его вырвало еще раз — теперь одной кровью. Потом его вырвало третий раз — сгустками крови.

Потом мой друг сказал, что чувствует себя «причудливо», но добавил: "Я не болен. Не вызывай врача. Мне уже лучше. Все прошло". Он сказал мне: "Иди спать". И добавил, что придет ко мне, когда закончит ванну. В этот момент мне действительно показалось, что ему лучше, потому что после рвоты краска вернулась на его лицо. Я вернулась в постель и тут же заснула, потому что почувствовала себя уверенней.

Я не знаю, как долго спала. Я вздрогнула, проснулась и увидела, что он все еще там. Его голова не была в воде. Казалось, что он спит. Под ноздрями было немного крови. Я попыталась его разбудить. Я думала, что он болен и потерял сознание. Я попыталась вытащить его из ванны, но не смогла. Тогда я позвонила мистеру Ронею, он тоже американец, и попросила его вызвать "скорую".

Когда мистер Роней приехал со своей подругой, мадам Агнес (Варда) Деми, они, кажется, вызвали то ли пожарных, то ли полицию".

Как не трудно догадаться, показания Ронея совпадают с показаниями Курсон во всех деталях, кроме одной:

"Я знаю мистера Моррисона с 1963 года. Он один из моих друзей. Сегодня утром, примерно в 8.30, меня разбудил телефонный звонок мисс Курсон, которая просила помощи. Она просила меня приехать немедленно. Она плакала. Она сказала, что ее друг потерял сознание. Я тут же встал и отправился на Рю-де-Ботрейн в сопровождении своей подруги, мадам Деми. Приехав, я увидел на улице пожарных. Я спросил, что происходит, но они не ответили. Я поднялся в квартиру. Я увидел мисс Курсон… которая сказала, что ее друг мертв… Его уже вынесли из ванной и положили в постель.