ТХ4 - [20]

Помимо улучшения подвижности пальцев, с моим телом произошли и другие изменения. Ускоренное восприятие мира получило очередное изменение, но далеко не такое, какое бы я хотел. Если мой мозг получал слишком много информации, то вместо головной боли, как тогда в ночном клубе, теперь мое зрение сужалось, становясь «туннельным».

Научившись контролировать включение и выключение «форсажа», я считал подобное ограничение видимости ущербным и пытался заставить себя научиться расширять «кругозор», хотя бы даже в ущерб качеству или самочувствию.

— Где-то учились молодой человек? — остановившийся у моей скамейки мужчина заинтересованно смотрел на то, как мелькают оранжевые шарики в моих пальцах.

— Нет, что вы, я самоучка, — прекратив «жонглирование», я смущенно улыбнулся.

— Неплохо, очень неплохо, — явно расстроившись, что я прекратил жонглировать, мужчина затянулся сигаретой и выпустил струю дыма в сторону.

— В жизни всякое может пригодиться, — не зная, что еще сказать, заполнил я возникшую паузу.

— Оно так, да, но в карты я бы с тобой не сел играть, — хохотнул он, после чего посмотрел куда-то в район верхних этажей роддома и отошел.

Поразмыслить о пришедшей на ум идее азартных игр я не успел, пиликнувший телефон известил, что Оля освободилась и я могу к ней зайти. Поздоровавшись, я как можно убедительнее рассказал ей, что очень нервничаю в последние дни и не могу нормально жить, зная, что во мне что-то живет и «пожирает» меня изнутри.

— Нет, их нет, я все посмотрела, тремя способами, — проведя какие-то свои измерения, Ольга с неподдельным сожалением в голосе сообщила мне «радостную» новость: — я не знаю, куда они пропали, как впрочем не знаю, как они и попали в твой организм.

— Ты не представляешь, насколько мне стало легче, — играть роль «обеспокоенного» своим здоровьем человека было не сложно, толстое телосложение априори вызывало у разговаривающих со мной людей сострадание и жалость.

— Юра, может быть теперь ты мне расскажешь, где живет эта знахарка? Мы с Гариком пару раз ездили за город, но никого найти так и не смогли, — девушка по новой начала старую «песню».

Кое-как отговорившись, я покинул лабораторию. Стоило захлопнуться двери за моей спиной, как счастливое выражение «стерлось» с моего лица. Все планы и чаяния рухнули в один миг, разбившись о простой факт отсутствия так нужных мне микроорганизмов в доставшемся от природы теле.

— Бляя, — не смог сдержаться я.

Пара дней прошли в глубокой хандре, делая необходимые дела, такие как еда, учеба, гигиена, я существовал, но не жил. Все мои мысли находились в вымышленном мире, именно там я тренировал свое тело, становясь «круче вареных яиц». Количество мыслей о допущенных мною ошибках буквально затапливало мозг и я даже принялся их записывать, создавая никому не нужное теперь пособие по «раскачке».

— Никиф Никифыч, здравствуйте! — проснувшись утром воскресного дня, прямо в кровати меня осенила гениальная в своей простоте мысль.

— Юра! Давно тебя не было видно! — искренне обрадовался торговец.

Поговорив о том и о сем, я узнал о новинках в индустрии «здорового» питания, а так же о том, что «старички» долго сетовали на то, что я перестал ходить на лекции.

— Кстати, как там браслеты? Продажи идут? — выждал я удобный момент для заготовленного вопроса.

— Убыточный товар, — махнув рукой, Никиф Никифыч обозначил свое к ним отношение.

— Я, кстати, по этой теме кое что выяснил, — как можно более нейтральным тоном врал я: — переписывался со студентом из Китая, мне по учебе было нужно, разговорились, и я случайно узнал, что его дядя точно такой-же браслет носит!

— О! — почувствовав прибыль, оживился торговец: — берешь на прежних условиях?

— Не, давайте я один возьму, как я понял, браслет в Китай придется отправлять, для активации, вроде как только там это можно сделать, — внимательно слушавший меня Никиф Никифыч расстраивался буквально на глазах: — за долю малую, дядя китайца вроде согласился помочь, если все получится, можно будет и остальные «провернуть», но уже потом.

— Ты мой спаситель! — сделав «хорошую мину при плохой игре», выговорил мужчина.

Впрочем, его радость никак не повлияла на цену, продать браслет он согласился только с пятидесяти процентной наценкой. Отдав шестнадцать тысяч, я сунул картонную коробку в пакет. На этот раз заводская упаковка была не тронутой, её еще никто не открывал и не примерял содержимое на свою руку.

— Колян, есть время? — позвонил я другу, находясь на подходе к подъезду своего дома.

Долго уговаривать парня не потребовалось. Единственный друг оставался другом именно из-за того, что всегда был готов отложить свои дела и помочь. В отличие от меня, толстяка, Колян был худ, чем и отличался от основной массы наших сверстников. Испытывая на себе избыточное внимание и во дворе и в школе, мы невольно сдружились, помогая друг другу по мере сил и возможностей.

— Ты уверен? — перед тем как приступить к установке удаленного мною программного обеспечения на компьютер, Колян внимательно посмотрел на мою грузную фигуру: — я тебе конечно верю и если ты говоришь, что все продумал, то так оно и есть, но…