Тезаурус эмоций. Руководство для писателей и сценаристов - [12]

– О чем это ты?

– Мак, у нас давно к этому шло, ты и сам знаешь.

Он стиснул руль и глубоко вздохнул. Да, в последнее время между ними не все ладилось, и она твердила, что ей нужно какое-то время для себя, но всегда уступала. И уж точно ни разу не говорила, что им нужно расстаться!

– Послушай, Дана…

– Не надо, прошу тебя. На этот раз ты меня не переубедишь. – Она уставилась в приборную доску. – Мне жаль!

У него скрутило все внутренности. Он метнул в нее взгляд, но она уже привалилась к дверце, расслабленно уронив руки на колени.

Между ними все было кончено.

Добейтесь, чтобы чувства вашего персонажа развивались реалистично. Тщательно выстройте эмоциональное путешествие в пределах сцены, чтобы избежать чрезмерных реакций, не имеющих смысла.

Из этого вовсе не следует, что в реальной жизни не бывает крайних проявлений эмоций. Рождение, смерть, утрата, изменения – некоторые ситуации требуют сильного отклика, который может продолжаться некоторое время. Многие писатели, в похвальной попытке сохранить достоверность, пытаются воспроизводить эти события в реальном времени. Это приводит к длинным абзацам или даже страницам сильных эмоций и неизбежно – к мелодраме. Хотя в реальной жизни подобная интенсивность чувств может сохраняться долго, это практически невозможно сделать с помощью письменного слова, так чтобы удержать внимание читателя.

В таких ситуациях во избежание мелодрамы – сокращайте. Этот метод часто применяется и к другим сценариям из реальной жизни, например разговорам. Пустую болтовню выбрасывают, чтобы сохранить темп повествования. Обсуждение повседневных дел также режут, поскольку читателю не нужно (или не хочется) следить за помывкой всей машины, шаг за шагом, пока Боб излагает возникшую проблему. Аналогично и высокоэмоциональные сцены должны быть достаточно протяженными, чтобы сообщить всю необходимую информацию, но не настолько длинными, чтобы читатели потеряли интерес. Хорошо опишите эмоцию, вызовите у читателя сочувствие, извлеките максимум из слов, которые используете, но не злоупотребляйте.

Перекос в сторону языка тела

Не устанем повторять: язык тела невероятно важен для показа эмоций персонажа читателю. Без него разговоры будут казаться натянутыми и неестественными, а читателям, чтобы понять эмоциональное состояние героя, придется исходить исключительно из сказанных слов, которым – как мы знаем – не всегда можно доверять.

Во многих аспектах писательства все зависит от контекста, и передача эмоций не исключение. Без соответствующего контекста читатели не могут быть уверены, что именно чувствует герой. О чем свидетельствуют беспокойные пальцы – о восторге, нервозности, неловкости или нетерпении? Даже если прибавить учащенное сердцебиение, количество вариантов не уменьшается. Выпавший фрагмент, необходимый читателю, – это ответ на вопрос почему: «Почему персонаж так себя ведет?» Соответствующий контекст отвечает на этот вопрос, причем часто – посредством мыслей и высказываний персонажа.

Когда человека охватывает сильная эмоция, он обычно не мыслит в терминах этого чувства. Счастливый человек не думает о себе: «Я так счастлив!» – поскольку и так это знает. Он думает о причине счастья – например, мысленно считая дни до приезда любимого человека или припоминая недавний звонок из администрации колледжа.

Физические реакции показывают, какая эмоция имеет место, а мысли – почему она возникла. И то и другое должно присутствовать, чтобы написанное имело смысл.

Перекос в сторону диалога или мыслей героя

Поскольку научиться описывать невербальную коммуникацию труднее, вполне естественно, что некоторые писатели этого избегают, предпочитая полагаться скорее на мысли или диалог для выражения чувств персонажа. Однако чрезмерный акцент как на одно, так и на другое порождает проблемы.

– Что?.. Вы уверены? – спросил я.

– Никаких сомнений, – ответил мистер Бейкер. – Вы шли ноздря в ноздрю до самого конца, но в итоге ты вырвался вперед. Поздравляю, Уильям!

– Просто не верится, – сказал я. – Лучший на потоке! Я так счастлив!

Выбор слов важен для выражения эмоций, но лишь до определенного предела. Далее писателю остаются лишь неэффективные методы – например, сообщать читателю, что испытывает персонаж (Я так счастлив), и множить восклицательные знаки, чтобы передать накал чувств. Если диалог не прерывается никаким действием, то выглядит неестественным.

В то же время передача эмоций исключительно посредством мыслей столь же проблематична.

Мой пульс подскочил, наверное, до 160 ударов. Получилось! Я лучший на потоке! Я был уверен, что Натан вырвется вперед: он феноменально проявлял себя в физической лаборатории и практически не покидал университетских стен весь месяц, словно привидение, днюя и ночуя в библиотеке.

Я стиснул мистера Бейкера в объятиях. Позже мне еще придется краснеть за этот момент, но сейчас – плевать! У меня получилось! На-ка, выкуси, Натан Шустерман!

Формально в этом примере все нормально. Телесные сигналы – как внутренние, так и внешние – присутствуют. Читателю ясно, что Уильям в восторге. Однако все выглядит ненастоящим. Почему? Потому что этот монолог настоятельно требует вербального взаимодействия с другими людьми. Мистер Бейкер присутствует здесь же и, очевидно, разговаривает с Уильямом. Прийти в такой восторг и не сказать ни слова – это как-то странно.