Тевинтерские ночи - [4]

– Ты рубишь деревья.

Его рука медленно поползла к дубине, подвешенной к поясу.

Страйф кивнул:

– Да, но когда я поговорю с Баз-тааром, он захочет дать мне другую работу.

Возле него нервно дернулся Мирион. Этот жалкий шем готов был взяться за топор (которым все равно не умел пользоваться) и работать до кровавых мозолей. И Страйф бы работал, будь он лет на тридцать моложе и будь охранник человеком. Ведь если не канителиться и не тревожить надзирателей, твой день, вероятно, пройдет без потрясений.

«Вир Борассан», – подумал Страйф, не сводя глаз с охранника.

Это была одна из первых вещей, которым его научили долийцы. Путь Лука: как гнется молодое деревце, гнись и ты. В покорности найди упругую стойкость; в подчинении – силу.

Наконец охранник отвел взгляд.

– Идем, – пробормотал он и двинулся к выходу.

Страйф последовал за ним, и Мирион, тихо ругаясь, зашагал нога в ногу с эльфом.

Они шли через пляж к штабному шатру кунари.

– Что ты делаешь? – проворчал Мирион.

– Не переживай. Через пару минут это будет уже не твоя забота.

Увидев охранника, Баз-таар оторвался от бумаг. Улыбка, которой он одарил Страйфа с Мирионом, заставила эльфа вспомнить хруст костяшек.

– Чего хочет баз?

Страйф поклонился:

– Я знаю алхимию. Я работал с другим эльфом; он зовет себя Тантиэлем.

Баз-таар фыркнул, отчего золотая краска на его лице сморщилась. Он выглядел заинтересованным, хоть и не желал этого.

– Мы не знаем имен баз.

– У него на лице отметины… – Страйф дотронулся до своих щек. – Как ветки. Он тоже обучен алхимии. Вдвоем мы могли бы делать для вас нечто большее, чем рубить лес.

– А-а-а… – расплылся в улыбке Баз-таар. – Знаю этого баз. Он тоже много болтал.

«Гнись, но не ломайся», – вспомнил Страйф.

– Тогда поставьте меня в пару к нему, и я прослежу, чтобы он помалкивал.

Взглянув на охранника, Баз-таар произнес что-то на кунлате и повернулся к Страйфу:

– Теперь пойдешь к другому эльфу. Будешь работать как он. – Его улыбка изогнулась, точно сабля, созданная для рассекания плоти. – Кун великодушно исполняет такие просьбы.

– Благодарю, Баз-твар, – склонил голову Страйф.

В его бок впился локоть Мириона. Но этот жалкий плаксивый человечишка больше не будет мешать Страйфу.

Охранник повел их через пляж к другому большому шатру. Страйф шел легко, глядя, как другие пленники работают топорами. Глухие удары по дереву под монотонную песнь пенных волн, разбивавшихся о берег, напоминали тихий барабанный бой.

Рядом бормотал Мирион:

– Мне это не нравится. Кунари так просто мнение не меняют, уж я-то знаю. Они убеждены, что каждому предназначена определенная работа, и не пойдут поперек убеждений из-за твоей жалобы.

– Уже мечтаешь сообщить им, что ты писец, а не простой работяга?

– Да послушай же, остроухий дурень! Ты играешь с огнем, и я не хочу в это впутываться!

– Через несколько минут тебя и меня прикуют к другим пленникам. И больше я не доставлю тебе хлопот, – ответил Страйф.

Еще несколько минут – и он будет с Тантиэлем, известившим, что в его руках оказались планы кунари сразу после их вторжения в Вентус. Затем они вместе отправятся в лес, подождут нужную галлу, а та отведет их в безопасное место. Еще несколько часов – и он будет распевать у костра старые эльфийские песни, Тантиэль – заливаться соловьем, а Ирелин – твердить, что его акцент даже спустя столько лет звучит ужасно. Они посмеются и над кунари, и над кретинами-тевинтерцами, которые не научились обороняться, со всей своей магией крови и жертвенными рабами… А из кандалов Страйфа выйдет прекрасное украшение для его колчана.

Охранник отогнул полог шатра. Звеня цепью, Страйф и Мирион вошли внутрь.

В нос Страйфу ударили запахи горячего щелока и пота. Приглядевшись, он понял, что дело в стирке. Пленники сваливали грязную одежду в чаны, а затем перемешивали.

Никакие они не алхимики, понял Страйф. Их одежды ничем не напоминали выданную ему форму трудового лагеря, а кроме того, различались между собой. Тонкие мантии на одних – и одеяния с объемными сборками, скрывающие фигуру, на других. Можно было бы принять их за служителей Церкви, но служители Церкви не станут вот так бездумно колотить белье.

– Где Тантиэль? – спросил у охранника Страйф, зайдя внутрь.

Шатер не просматривается, и значит, когда охрана уйдет, сбежать вдвоем будет легче легкого. Страйф, щурясь, вглядывался в едкий пар, пока не заметил чью-то фигуру без мантии, высокую и стройную.

– Тант! Это ты?

Тантиэль не отвечал.

Страйф приблизился к нему. Мирион неуклюжим, нервным шагом шел за эльфом.

– Постой, – сказал человек, – подожди, здесь что-то не так…

Но Страйф схватил Тантиэля за плечо и развернул к себе.

Эти глаза, ярко-голубые глаза эльфа, не знавшего боли и унижений, знакомых жителям эльфинажа, встретились с пристальным взором Страйфа. Тусклые, безжизненные, неузнаваемые очи. Приоткрыв рот, Тантиэль безвольно повалился в объятия Страйфа. Вытатуированный на лице валласлин, символ зрелости тех, кто вырос в долийском клане, – вот и все, что осталось от его друга.

– Их мантии! – прошипел Мирион. – Они были магами!

Повернувшись, Страйф увидел работницу: та волокла по песку деревянную корзину. Взгляд – такой же спокойный и пустой, как у Тантиэля. Но по краям грязной и влажной одежды блестели остатки золотого шитья.