Тетради красного профессора (1912—1941 гг.) - [17]

27 февраля. Газеты сообщают о смерти академика И. П. Павлова. Пишут и об окончании строительства огромного здания Дома правительства в Охотном ряду. По сравнению с ним когда-то огромный Дом Союзов теперь выглядит малюсеньким лилипутиком. В «Огоньке» оригинальное фото т. Сталина на приеме 27 января. Шестилетняя девочка Геля Маркизова преподносит букет цветов. Тов. Сталин с улыбкой взял ее на руки. Интересно.

16 марта. Позавчера открылась расширенная сессия АН СССР в нашем огромном зале Комакадемии, теперь влившейся в АН СССР. Такая многолюдная сессия впервые. Здесь не только академики и сотрудники АН, но и руководящие хозяйственники, работники разных НИИ и вузов. Академическая наука вплотную соединяется волей партии с практикой соцстроительства. На повестке дня главным образом физические проблемы, принимающие очень широкий размах. До революции ими занимались 200 сотрудников. Теперь в многочисленных институтах их около 3000 человек. Академик Комаров обратил внимание на тесную связь науки с жизнью. А потому впервые вносится на широкое обсуждение два обширных кардинальных плана научных работ по физическим проблемам и общая программа научных работ академии. По первому вопросу сделал интересный доклад академик Иоффе, работающий 30 лет в области физики. Он рассказал об исследовании механических и электрических свойств твердых тел, об изменениях во внутренней структуре кристаллов, подвергаемых сдавливанию или растяжению, о прочности, о взаимосвязи молекулярных и внешних сил, о значении поверхностных трещин. Рассказал об изучении в Физико-техническом институте атомного ядра, жидкокристаллического состояния вещества, фотоэлектрического эффекта, физики рентгеновских лучей. Исследования оказывают огромную помощь промышленности. Но мало сделано исследований для улучшения сельского хозяйства. По второму вопросу — об общем плане научных работ сделал интереснейший доклад академик Кржижановский. Словом, АН СССР, став органом СНК, круто повернула от прежней замкнутости к живой практической, творческой жизни. На этой сессии Варгу избрали академиком.

20 марта. Нас вызывали опять в НКВД к начальнику отдела Грязнову. Он стал расспрашивать о сотрудниках. Варга возмутился, сказал, нас мало интересуют биографии, мы оцениваем [сотрудников] по результатам научной работы. Грязнов ответил, что считает наш институт сильно засоренным чуждыми людьми и [что институт] нуждается в расчистке. Варга запротестовал. Грязнов предложил нам пойти к Ежову. Передал, что Варга считает НКВД помехой в работе и защищает аппарат. Ежов рассердился, сказал, что мы забываем призывы великого вождя и учителя гениального Сталина к высокой бдительности. Что мы не понимаем и недооцениваем таящейся в нашем институте контрреволюционной опасности. Среди сотрудников эмигрантов и бывших за границей, наверное, имеются завербованные американской, английской, французской и др. контрразведками и [агенты] фашистского гестапо. Ежов приказал немедленно представить на каждого всестороннюю характеристику и особый список близко соприкасавшихся с Зиновьевым, Каменевым, Сафаровым, Радеком, Бухариным. Мы ушли удрученные.

21 марта. Варга вместе со мной и Войтинским ходили к Бауману с жалобой на Ежова — отвлекает от научной прямой работы. Бауман сказал, что он не судья члену Политбюро, и повел к Жданову. Узнав суть жалобы, Жданов позвонил т. Сталину. Мы перепугались и раскаивались, но было поздно. Скоро пришел т. Сталин. Спросил Варгу, чем его обидел Ежов. Варга ответил: ничем, но требует не свойственной институту работы. Тов. Сталин нахмурился, но спокойно объяснил. Вероятно, Варга не представляет всей трудности работы Ежова от этого недоразумения. Он сказал, что Варга, несомненно, большой уважаемый ученый, много помогает ЦК, СНК, ИККИ, его очень ценят, но он недостаточно ясно понимает всю сложность современной внутриполитической обстановки и чрезмерно доверчив. А от этого выигрывает враг. Мы ушли, поняв, что надо выполнять требования Ежова.

27 марта. Зав. спецчастью сказал, что не понимает чрезмерных строгостей НКВД и его требований в подходе к оценкам многих сотрудников. Ему грозит самому попасть за решетку за послабления.

31 марта. Очень неприятное событие. Зав. спецотделом застрелился на квартире. Жена говорит, что в последнее время он очень обижался на НКВД.

15 апреля. Участвую делегатом на Фрунзенской рай- партконференции. Очень остро обсуждается вопрос о повышении большевистской бдительности. Обнаруживается очень много всякого ротозейства. Чтобы не допустить всяких вывихов и вредительства, надо быть очень бдительным. Иностранная контрразведка старается всюду просунуть своих людей. Общая обстановка очень острая.

1 мая. На Красной площади был большой военный парад. Миллионная демонстрация. На стене Кремля и на ГУМе огромные портреты т. Сталина, по бокам — членов Политбюро. Среди демонстрантов тоже много портретов т. Сталина и членов Политбюро. На многих транспарантах здравицы т. Сталину — великому вождю народов всего мира, генеральному теоретику и организатору партии, революции и наших побед. Какой огромный непревзойденный авторитет. Теперь это навсегда останется такой порядок.