Тетрадь опасных советов - [27]

Если Иванов за тобой не следил, это еще не значит, что он не причастен ко всей этой кутерьме с тетрадью. Очень может быть, что Иванов — это мозг, который планирует, а тот, другой, — тупой исполнитель, который пляшет под дудку Иванова.

Тогда надо снова позвонить Иванову и как-нибудь по—хитрому намекнуть ему о пропаже тетради и исчезновении оценщика. Если он заинтересуется этим, | начнет уточнять, расспрашивать, что да как — значит, он в курсе. А если скажет типа: «Не понимаю, о м вы говорите», — значит, он в этом деле не зама—н. — Вадик достал телефонную карту, указал на таксофон в вестибюле метро и сказал Пузырю: — Звони ты, а то он знает мой голос. Кстати, свой голос ты тоже не выдавай, измени его на всякий случай.

—Не учи ученого, — огрызнулся Пузырь и набрал номер Иванова. Услышав его в трубке, Пузыренко, понизив свой грлос, насколько это позволили голосовые связки, спросил солидным баритоном:

Это Иванов Михаил Андреевич? —Да.

Вам звонят из милиции. Старший оперуполномоченный Кузнецов Борис Витальевич. Вы можете сегодня подъехать в наше отделение к четырнадцати часам?

Нет, к сожалению, я сегодня занят. А в чем, собственно, дело?

У нас есть к вам несколько вопросов. Хотелось бы обсудить.

Какие вопросы?

Насчет исчезновения Сечкина.

Кого—кого? — не понял Иванов.

Сечкина Семена Семеновича, оценщика антикварного магазина.

Это какое—то недоразумение! Я прилетел в Москву два дня назад и через два дня отсюда улетаю. Никакого Сечкина я не знаю и в антикварные салоны не хожу.

Трудно говорить об этом по телефону. Мне бы хотелось, чтобы вы все—таки выкроили время и подъехали к нам в отделение.

Нет! Нет, нет и еще раз нет! — гневно произнес Иванов. — У меня дети! Я не могу их бросить! Экскурсии, музеи, выставки — мое время расписано по минутам! Если вам необходимо поговорить, то подъезжайте к интернату. Позвоните мне вечером, договоримся о времени, и я скажу вам адрес интерната, где мы остановились.

Так и сделаем. До встречи.

До свидания.

Пузырь повесил трубку и пересказал Вадику разговор с Ивановым.

Ничего не понимаю, — выслушав приятеля, сказал Ситников. — Мои мозги вроде бы на месте, а вместо мыслей там — дырка. Ноль!

Да, брат, круто клинит ситуацию. Я тоже не догнал, при чем тут дети и музеи? Какие могут быть экскурсии, если Иванов за Майей охотится? Ты когда-нибудь слышал про охотника, который выслеживает жертву, а по пути заскакивает в музей или, например, в планетарий? Лично я о таком не слыхал. А как тебе нравится новость, что он приехал в Москву всего два дня назад и через два дня отсюда сваливает? Спрашивается: зачем приезжал?

Ясный перец, он приезжал в Москву за тетрадью, — сказал Ситников.

В общем, чтобы, как фотокарточку, проявить Иванова, надо вычислить адрес интерната, где он остановился. Там мы о нем обязательно что-нибудь пронюхаем, это сто пудов. Лишь бы денег хватило, чтобы на такси проследить за его «Фордом». Я ведь уйму баб—ла оставил в уличных кафе, — признался Пузырь. — У тебя есть деньги? Давай. Потом вернем сполна.

Когда потом?

Когда найдем тетрадь и продадим ее за огромные бабки. Тетрадь ценнейшая — это сто процентов. Найдем и продадим, а деньги поделим на троих: мне, тебе и Майе. Я уверен, что Майя и сама хотела продать эту тетрадку, да, видно, они с Ивановым в цене не сошлись. Я,'естественно, всех деталей не знаю, но предполагаю, что Майе эта тетрадь досталась на халяву и что ее родители об этом ничего не знают. Короче, продадим тетрадь, обязательно продадим. А ты думаешь, почему я впрягся в это дело?

Чтобы девчонку из беды выручить.

Ну, это само собой. Но еще я хочу стать сказочно богатым хотя бы перед концом света. Короче, давай все деньги, которые у тебя есть при себе.

Вадик порылся в карманах и отдал Пузырю кучу серебристой мелочи и одну мятую купюру. Тот долго что—то высчитывал, раскладывал деньги кучками на телефонном аппарате, часть отдал обратно Вадику, затем снова забрал. Потом пересчитал свои деньги, купюры свернул в трубочку, а мелочь ссыпал в карман джинсов.

До центра должно хватить. Но если Иванов поедет на другой конец Москвы, то мы в пролете. — Пузырь указал на таксофон: — Позвони ему, скажи, что встреча отменяется.

Вадик набрал номер Иванова. Услышав его «алло», сказал:

—Здрасте, Михаил Андреевич! Это Вадик Ситников. Встреча отменяется.

Почему?

Вы уж меня извините, но я все перепутал. Оказывается, мой приятель, ну, тот, которого вы ждете, не видел вашу девчонку. Он, оказывается, был на шоссе не вчера, а позавчера.

Вадим, это неприлично! Я потратил время, приехал сюда, жду твоего приятеля, а ты, оказывается, все перепутал! — раздраженно высказался Иванов. —* В конце концов ты мог бы позвонить раньше и предупредить меня, чтобы я не приезжал.

Извините, — попросил Вадик. — Я вчера в футбол играл. Мне мячом в башку так засветили, что я до сих пор как под наркозом хожу, ничего не соображаю. .

Лечиться надо!

Не попрощавшись, Иванов отключил свой мобильник и убрал его в карман пиджака. Затем он поспешно сел в старый «Форд», развернулся и поехал в обратную сторону. Ребята не успели опомниться, как его серебристая иномарка свернула в боковую улицу, в ту, из которой вчера выбежала Майя. Вестибюль метро находился на пригорке, поэтому отсюда дорога была видна как на ладони.