Тетрадь опасных советов - [14]

Пузырь взглянул на свое отражение, поправил лацканы пиджака, надел шляпу, затем, глядя в зеркало, повернулся вполоборота влево, потом вправо и сказал:

А что?.. Солидный импозантный мужчина в пиджаке и шляпе. Мне нравится.

И тебя ничто не напрягает?

Не напрягает. Немного жарковато, но я люблю, когда жарко, ведь пар костей не ломит.

Да ты в этой одежде ни в какой толпе не скроешься, клоун! Оглянись вокруг, в этом городе ты единственный человек в шляпе и лакированных ботинках на босу ногу! Тебя из космоса невооруженным глазом видно, чучело! Как только у тебя смелости хватило ходить по городу в таком позорном прикиде?

Ты же знаешь, я — человек без комплексов. Мне чужое мнение по барабану. Главное — дело сделать. Ты вот надо мной прикалываешься, а я, между прочим, видел человека, который тобой очень интересуется.

—Что значит «интересуется»? — забеспокоился Вадик.

За тобой, кроме меня, следил какой—то мужик. Я понял это, когда увидел его в метро. Так получилось что в какой—то момент он оказался между мной и тобой. Меня он не знает, поэтому внимания не обратил. А я сразу его вычислил, уж больно он внимательно за тобой наблюдал. Он пас тебя до антикварного, топтался возле кафе, потом вел тебя до метро. Ну, а в метро я потерял из виду и тебя, и его. Ты так резко слинял, что я не сумел тебя догнать. Когда я тебя потерял, то сразу побежал обратно на улицу, хотел проследить за тем му—* жиком. Но так его и не нашел. Странно, что ты сам его не заметил.

Если бы не твой уродский наряд, я бы его точно заметил. А так я все внимание на тебя, красавца, переключил, ничего вокруг не видел. Как он выглядит? Опиши.

Ну... Рост средний... Телосложение нормальное... Волосы прямые, какие—то бесцветные... Размер ноги стандартный... Лицо невыразительное... Особых примет вроде нет, хотя я не присматривался.

Это не внешность, а ее отсутствие. С такими данными хорошо в разведке работать. А как он был одет?

Обычно. Рубашка, брюки, ботинки... Ну, знаешь, существует такая стандартная повседневная одежда — типа униформы, в которой ходит большая часть европейцев.

Наверно, это был Иванов. В кабинете Ремизовой он тоже бый в чем—то мутном, неброском. Хотя многие так одеваются, — задумчиво глядя на свое отражение, сказал Вадик. — Да—а, попал я в непонятки... Слушай, Пузырь, если наши догадки верные, если эта пурга завертелась из—за Майи, надо срочно выяснить, кто она такая. Ты ведь еще утром обещал пробить ее по базе данных. Будь другом, займись этим прямо сейчас.

Ладно. Сейчас переоденусь, схожу к тебе поесть и займусь. А что тебе сказали в антикварном?

Ничего определенного. Оценщику надо посоветоваться с коллегами, ну, чтобы уточнить там какие—то детали. Короче, я оставил у него тетрадь до завтра.

Он тебе выписал квитанцию или расписку?

Нет.

Как? — изумился Пузырь. — Ты отдал чужую старинную тетрадь чужому дяде и не взял с него никакой бумажки? А вдруг тетрадь стоит кучу бабок? Нет, тебе точно пора крышу менять, Ситников. Представь, что оценщик — жулик, что он решил присвоить тетрадь. Что тогда будешь делать, как доказывать?

Да брось ты, — махнул рукой Вадик. — Завтра утром он мне ее вернет.

Ты бесстрашный человек, старина. Из тебя вышел бы хороший камикадзе.

ГЛАВА V УЖАС

На следующее утро, когда родители Ситникова и Пузыренко ушли на работу, Пузырь позвонил в квартиру Вадика и, когда открылась дверь, ввалился в прихожую, размахивая какими—то листами с принтерным текстом.

Все пропало! — закричал он с порога. — Все пропало, Вадик! Ты что, спишь? Ты очумел! Тут такое творится! Та—акое! Ужас, Вадик! Ужас!

Что ты орешь, как сапер подорванный? Успокойся, — сказал Ситников, зевая. — Что пропало?

—Все! Все пропало!

Ну и фиг с ним. Ты мне лучше скажи: пробил Майю или нет?

Да какая там Майя?! Охота тебе думать о таких пустяках, когда планета в опасности!

Значит, опять ничего не узнал? Значит, мои проблемы тебя больше не интересуют, да? Ты, значит, теперь планету спасаешь, а твоего друга пускай трясет от неизвестности. Так, да?

Ой, ну искал я твою Майю, искал, не парься. И в базе искал, и в Интернете. Нет никаких данных. Правда, в Интернете есть одна ссылка, но вряд ли она касается именно твоей Майи.

Ну, говори, говори, — поторопил его Вадик.

Там говорится про какую—то Майю Рижскую, которая победила в физико—математической олимпиаде среди воспитанников детских домов Латвии.

Это она, сто пудов! Ты же сам говорил, что в ее тетради записаны какие—то математические формулы. Теперь выясняется, что Майя — физик—математик. Все сходится.

Ничего не сходится. Во—первых, олимпиада проходила в Риге. Во—вторых, ее детский дом тоже находится в Риге, а не в Москве. В—третьих, Рига находится в Латвии, то есть за границей, оттуда просто так из детского дома не прикатишь. Надо визу оформлять, таможню проходить — в общем, целая история. И в—четвертых, девчонка—физик — это все равно что морская свинка: ничего общего ни с морем, ни со свиньей, — ревниво заметил круглый отличник Пузыренко. — В общем, скорее всего в ссылке ошибка. Но это пустяки. Ты не знаешь самого главного. Когда я искал Майю и одну за другой открывал ссылки Интернета, то вышел на электронную страницу о календаре майя. Слышал о таком?