Тет-а-тет - [25]

– Ты? – обрадовался Максим. – А я как раз хотел спросить, что происходит с твоим увлечением фотографией. Не забросила?

– Как видишь, нет. Ну, малыш, вперед! – Это обращение предназначалось автомобилю.

Джипчик, как собачонка, отозвался довольным урчанием.

– Где ты теперь живешь? – поинтересовался Максим.

– Все там же. Старые добрые Сокольники. Только дом новый, – улыбнулась Евгения.

– Хороший район, – отозвался Максим.

– Да, неплохой. И от мамы недалеко. Моя дочь Вика по будням живет у бабушки. Я много работаю.

– Сколько ей?

– Тринадцать. А у тебя есть дети?

– Двое. Анюте пятнадцать, а Ваське шесть.

Максим говорил, и ему самому не верилось.

Сколько раз рисовал он эту встречу, сколько было страстей… Все улеглось. Они едут в машине, беседуют как старые добрые друзья, хвастают детьми… Непостижимо… Или он все-таки лукавит перед собой? И где-то, в самых потаенных тайниках сознания, ощущает смутное волнение, тот особенный трепет, который испытывают мужчины возле желанной и недосягаемой женщины? Чувство, загнанное глубоко внутрь, задавленное попранной гордостью, усилием воли, грузом пройденных лет, оковами долга и гнетущим ощущением бессмысленности самого его существования ?

– Трешка не маловата для семьи? – спросила Евгения.

– Это для меня одного, – сообщил он. – Я пока не решил, перебираться ли нам в Москву окончательно. В Питере у нас отличный дом, Анюта учится в хорошей школе. Если возникнет необходимость, подберу что-нибудь еще. Мне бывает необходимо побыть одному, обдумать дела, расслабиться, подумать о своем. Без семьи. Наверное, со стороны это звучит не очень привлекательно?

– Как раз это я хорошо понимаю, – почему-то вздохнула Евгения.

Телефонный звонок бесцеремонно вклинился в их разговор. Звонил один из неплохо оплачиваемых «засланных казачков», жаловался, что нужные поправки к закону никак не найдут понимания у ряда думских товарищей. Максим уже сделал немалые усилия и затраты в этом направлении и больше не желал слышать никаких бестолковых отговорок. Поэтому он отвечал жестко, резко, безапелляционно. Отчитал депутата, как провинившегося школьника, в двух словах дал нужные указания и отключился. Поймал удивленный взгляд Евгении.

– Круто, – резюмировала она.

– Работать не хотят, лодыри. Только деньги хотят получать, – недовольно высказался Максим.

– Чем ты теперь занимаешься, если не секрет? – поинтересовалась она.

– Всем понемногу. Нефтью. Туризмом. Безопасностью.

– В общем, владелец заводов, газет и пароходов, – подытожила Евгения. – Скажи, сложно иметь большой бизнес?

– Не слишком, – хмыкнул Максим. – Только скорее, это он тебя имеет. Главное, держать руку на пульсе и быть в нужное время в нужном месте, даже если это поганый Куршевель. А чем занимается твой муж?

– Думаю, примерно тем же. – Она улыбнулась, но как-то вымученно. – Заводами, газетами, пароходами… Антон не любит обсуждать со мной свои дела.

– Понятно, – отозвался Максим. Он подумал, что тоже не обсуждает дела с Ириной. Да если бы и хотел, вряд ли у жены хватило бы мозгов вникнуть в сложную суть хитросплетений и интриг.

– А твоя жена работает? – поинтересовалась Евгения.

– Нет, занимается домом и детьми. Она сама это выбрала, – пояснил Максим. – Я не настаивал. А ты тогда закончила институт?

– Угу, даже два, – засмеялась Евгения. – Вторым был финансовый.

– И работаешь риелтором? – удивился он.

– Макс… Это мое агентство, – мягко сказала Евгения.

– Извини, – смущенно рассмеялся Максим. – Я не знал. Ты молодец!

– Ты правда так считаешь?

– Конечно.

– Многим мужчинам не нравятся деловые женщины, – с долей сожаления произнесла Евгения.

– Ну, это тем, кому они отказали во взаимности, – галантно пошутил Максим.

Евгения довольно рассмеялась.

– А почему именно недвижимость? Прибыльный бизнес?

– Не в этом дело. – Евгения поморщила нос. – Просто однажды мы с мужем вздумали обменять квартиру. Я тогда с ума сходила от безделья и взялась искать вариант. И вдруг меня захватило. Это непростая, но безумно интересная работа. Как кроссворд: составляешь цепочку вариантов и, когда все сходится, получаешь ни с чем не сравнимое удовлетворение! Почти как от секса. Это ощущение собственной значимости, необходимости – люди, пришедшие в агентство, хотят изменить свою жизнь, и я помогаю им в этом. Это круговорот событий, жизнь, кипящая вокруг, чистый адреналин. Иногда я приползаю домой к ночи, чтобы уехать рано утром, бывает, работаю по выходным, но мне это безумно нравится.

Она говорила, и ее глаза горели. Максим даже почувствовал, что немного завидует Евгении. Служба давно не вызывала у него ярких положительных эмоций, не захватывала, не радовала. А что его радовало? Пожалуй, уже ничего.

– А твой муж как к этому относится? – поинтересовался он.

Евгения помрачнела, усмехнулась:

– Если честно, то отрицательно. Ну, вот мы и приехали…

***

В маленьком уютном ресторанчике царил полумрак. На столах мерцали разноцветные фигурные свечи. Французский шансонье чувственно, с надрывом, пел о неразделенной любви. За соседним столиком весело щебетали студентки. Здесь предлагали французские блинчики и подавали вино – не элитное, но весьма приличного среднего уровня. Улыбчивые девушки-официантки были на редкость милы и расторопны. Да и в самой атмосфере заведения чувствовалось что-то нездешнее, романтическо-демократическое, напомнившее Максиму его ощущения от первого посещения Парижа. Тогда он мечтал вернуться в Париж с Евгенией. А теперь – сидит в холодной завьюженной Москве, пьет недорогое бордо и вспоминает юность. Трогательно и немного печально.