Тест-драйв бессмертия - [5]

Да что там, он и сам, когда смог перебороть собственную ненависть к фашистам, выношенную, как дитятю, за два месяца войны, когда его друзья и сослуживцы ежедневно клали свои головы под пулями немцев, с удивлением понял, что Бисмарк — его окаянный враг и противник — оказался, в общем-то, обычным парнем, каких в его глухом медвежьем сибирском углу было хоть отбавляй. Бестолковый молодняк, который и жизни-то толком не видел, как уже угодил в мясорубку.

А Дикарю для этого понимания не потребовалось и минуты. А ведь он ненавидел фашизм не меньше самого Луня; после разговоров с ним разведчик понял это очень хорошо. И все же кваз не дал сгинуть глупому молодому простофиле в зубах поганца, отбил его.

Вспоминая об этом эпизоде, Лунь чувствовал жгучий стыд за свое тогдашнее поведение. Он едва не пристрелил не только злосчастного австрийца, но заодно и своего спасителя.

Эта мысль, словно больной зуб, ударила его по событиям прошедшего дня. Как его угораздило упустить из виду Дикаря? Они ведь шли локоть в локоть, всю дорогу. Этот ушлый детина не только каким-то чудом умудрился вытащить его и других сидельцев из страшного плена местной банды отморозков. Он, судя по оговоркам, прихлопнул их главаря и организовал нападение на базу Чертей, чтобы они могли осуществить свой побег. А Лунь за ним не уследил. После близкого взрыва из-за легкой контузии он не сразу понял, что крестного больше нет рядом с ним. Ум за разум зашел, не иначе. А ведь он мог бы еще тогда вернуться, вытащить своего спасителя. Если бы вовремя спохватился. Чувство вины грызло, как оголодавший пес грызет кость.

Разведчик вновь, уже в который раз за сегодня, тоскливо вздохнул, по старой привычке недовольно топорща отросшие усы.

Крутя в голове безрадостные мысли, Лунь сидел на площадке на носу «вахтовки» и глядел то на убегающие под колеса шпалы, то на мелькающие слева и справа от путей кусты и деревья. Впрочем, он не забывал и о своих обязанностях и без устали выискивал новые угрозы. Место, в котором он очутился, оказалось на диво кровожадным — стоило зазеваться и тебя тут же сожрут, это он понял быстро. Так что сейчас лучше ушами не хлопать, а сосредоточиться на округе. На шум двигателя и перестук колес вполне могли сбежаться прочие «местные жители». Впрочем, если верить словам пленного ренегата — водителя локомотива, муры старательно чистили окрестности, шансы нарваться здесь на серьезного мутанта были минимальными. Однако, «минимальные» вовсе не означает «нулевые», что только что успешно подтвердил оставшийся за спиной раненый лотерейщик.

Денек выдался на редкость изматывающий, но битый жизнью сибиряк не позволял себе размякнуть. Ведь угроза преследования со стороны муров тоже никуда не делась. А по своему опыту он знал — неприятности приходят, стоит тебе расслабиться. Его жилистое тело, изношенное долгими годами жизни лесного бобыля и двумя войнами, корежило от усталости, но застарелые привычки делали свое дело: внимательный прищуренный взгляд выцветших серых глаз скользил по местности, автоматически отмечая в памяти всякие детали и приметки.

Вскоре после того, как они обнаружили потерю кваза, им таки повезло наткнуться на выход с базы, о котором толковал с Дикарем Буран. До спасительного ангара оставалось проскочить сто саженей открытого пространства.

Дальше был рывок по железнодорожным путям под перекрестным обстрелом. Налим швырял дымовые шашки, снятые с трупов ренегатов, чтобы хоть как-то скрыть их перемещения от глаз стрелков, но их все равно прижимали огнем на подавление. В памяти разведчика происходящее отложилось какими-то урывками: вот он, задыхаясь, бежит сквозь клубы химического дыма, пытаясь не сбиться с направления; совсем рядом с ним красочно мелькают трассеры, бьют в насыпь пули, высекая искры, и с противным визгом рикошетят от бетонных шпал и рельсов. Вот раздался омерзительный чавкающий звук и бегущий впереди него бывший пленник, выбросив кровавый фонтан из бока, безвольной куклой катится по земле; кто-то позади сыплет отборной матерщиной, продолжая, впрочем, бежать вперед. Каким-то чудом они все же смогли добраться до цели. Правда, проредило их изрядно. До ангара сумели добежать всего шестеро, и это считая связанную бабу, которую они так и продолжали тянуть на себе.

Повезло, что внутри оказался машинист тепловоза, возившийся со своей железякой на момент нападения на Склады и теперь решивший в эти нелегкие времена отсидеться в ангаре. Дальше им пришлось удерживать оборону от наседавших муров. Бойцы Фашиста, о которых говорил по рации Буран, показали себя толковыми вояками. Пользуясь оставленной беглецами дымовой завесой, они перебежками приближались к ангару, явно намереваясь добить уцелевших, не позволив им сбежать. Пока Лунь расстреливал по наступающему противнику остатки магазинов, озверевший Налим засунул ствол дробовика в рот перепуганного водителя тепловоза, пригрозив ему, что если они через пять минут не покинут депо, он лично вышибет ему мозги. Мотивация мура резко подскочила вверх; спустя несколько минут, басовито урча дизелем, их билет к спасению покинул территорию базы. Им неслыханно повезло, что муры не догадались изрешетить из чего-нибудь крупнокалиберного силовую установку на выезде локомотива из ангара. Возможно, не хотели уничтожать технику, надеясь впоследствии вернуть ее себе. Ведь беглецам рано или поздно придется оставить свое средство передвижения — оно не в состоянии покинуть железнодорожные пути.