Терское казачество. Вспомним, братцы, про былое - [4]

Преодолевая необыкновенные трудности пути в горных трущобах, покрытых дремучими лесами, ведя беспрерывные бои с упорным и отчаянным противником, войска, руководимые самим Воронцовым, подошли в июле к Дарго и взяли его с боем. Однако Шамиль успел ускользнуть.

– Я все равно его догоню, – сказал тогда Воронцов, и началась погоня. Кругом поднимались утесы. Внизу, сдавленная склонами, билась о камни Койсу, взметая белые пенящиеся брызги. Грохот заполнял ущелье. Узкая дорога, больше похожая на вьючную тропу, шла над бездной, и идти становилось все труднее. Шедшая впереди казачья разведывательная группа остановилась.

– Спешиться, – подал команду есаул, и казаки медленно слезли с коней.

Дальше двинулись, держа лошадей в поводу, но дорога становилась все хуже и хуже. Пришлось опять остановиться.

– Тут недолго переломать ноги не только лошадям, но и себе, – слышалось в колонне.

– Была бы польза, – раздавалось в ответ.

– Да уж на этот раз Шамилю не уйти от нас, – поговаривали казаки, раскуривая свои трубки.

– Верно гутарите, казаки, – ободряюще поддержал разговор подошедший есаул. – На этот раз мы непременно доберемся до его логова.

Вынужденная остановка произвела в колонне замешательство.

– Почему остановились? – спросил подъехавший к казакам полковник Радецкий и, увидев причину, замолк.

Узкая дорога, по которой двигался отряд, оборвалась.

– Не иначе дождем размыло, – сказал полковник, но подъехавший Воронцов заметил:

– Да нет. Это похоже на подрыв. Не иначе Шамиль за собой следы заметает.

Казаки и солдаты молча смотрели на генерала. А он спросил:

– Так что будем делать? – И словно убеждая себя в том, что это препятствие им не взять, он еще раз заглянул в обрыв.

– Ничего не поделаешь! Придется возвращаться назад, – с грустью заметил он Радецкому.

– Как же так, ваше высокоблагородие? – нарушая субординацию, вдруг сказал казак, стоящий неподалеку. – Возвращаться теперь нам никак нельзя.

– А что же делать? – заинтересованно спросил Воронцов, поглядывая то на Радецкого, то на казака. А тот уже продолжал:

– Это самое узкое место у реки, и его надо использовать.

– Как?

– Мы спустимся вниз, переберемся через реку, закрепим там канат, а второй конец передадим вам. По нему и будем переправляться.

Только начали смельчаки спускаться к реке, как с противоположной стороны раздались выстрелы.

– Ваше высочество, зайдите за выступ, – закрывая Воронцова, сказал есаул и тут же был ранен в руку.

– Это Шамиль оставил засаду, – сказал Радецкий и увел Воронцова в укрытие.

Солдаты дали ружейный залп. Затем несколько залпов дала легкая пушка, которую везли с собой казаки, и стрельба с противоположной стороны прекратилась. Разведчики переплыли бурный горный поток. Им передали бечеву, потом канат, который они закрепили на противоположном берегу. По канату и переправились люди через реку. Однако Шамиля и в этот раз не удалось догнать.

После сытного обеда, в хорошем расположении духа, Воронцов интересовался у стариков делами казачьих станиц. Заметив за столом молодого красавца-казака, спросил:

– Чей это молодец?

– Мой сын, Григорий, – просто, но с достоинством ответил атаман, степенно поглаживая свою черную с проседью бороду.

– Похвально, похвально! А я только что вспомнил нашу первую встречу, – сказал он атаману. – Спасибо, защитил тогда старика.

– Да неужто вспомнили, ваше высокопревосходительство, – растроганно спросил атаман. – Вы еще тогда мне медаль выхлопотали.

– Вспомнил, вспомнил! А ты еще молодцом. Не трудно в седле сидеть? – спросил он, улыбаясь.

– Да нет, атаман еще бодрый. И казаков молодых учит, как надо, – вступил в разговор адъютант.

Улыбаясь, генерал откинулся в кресле, с облегчением избавляясь от согнутого положения туловища, стеснявшего заметный живот. Образовавшаяся пауза вновь вернула его к предыдущим мыслям.

– Что же предпринять нам для скорейшего замирения Кавказа? – спрашивал Воронцов. – Почему горцы идут за Шамилем? Страх, а еще что? – И, не получив ответа, сам ответил:

– Да запоздали мы со всем этим. – И отдал распоряжение приготовиться к движению.

Вскоре на дворе раздалась команда:

– Бить в барабан! – то есть трогаться, и огромная кавалькада, окружающая наместника, тронулась в путь – на Владикавказ.

– Песельники, вперед! – скомандовал Воронцов и, обгоняя охранявшие его войска, вырвался на своей карете в голову команды.

И над строем разнеслась песня:

Вспомним, братцы, про былое,

Что, как сладкий сон, прошло,

Жизнь – раздолье удалое,

Наше время золото!

Под звуки старой казачьей песни, под гудение духовых инструментов и барабанов генерал вновь ушел в воспоминания: «На Кавказе столько дел! А на пороге – новая война!».

День выдался теплым. На далеком небосклоне кучились облака, порой начинали темнеть и забираться ввысь, суля грозу или дождь, но скоро светлели и расплывались, истаивая в пылающем небе.

Уже прошли казачьи сотни, потянулись телеги, четко промаршировали егеря, а жители станицы все еще стояли у южных ворот, глядя вслед уходящей из станицы колонне.

Глава II

Вернувшийся из Владикавказа атаман тотчас позвал к себе сыновей:

– Гриша! – сказал он старшему, – поедешь служить в Конвой Его Императорского Величества. Списки наказной атаман утвердил. Сам офицер Конвоя о тебе сказал: «Хлопец красивый, здоровый и нравственности хорошей». Так что готовься.