Терское казачество. Вспомним, братцы, про былое - [11]

За ширмой этого спора скрывалась борьба России и Франции за влияние в делах Турции и Ближнего Востока вообще. Дипломатические агенты Наполеона III при полной поддержке английского посла в конце концов добились от турецкого султана отмены привилегий, которыми пользовалась православная церковь в «святых местах», в пользу католической церкви.

С этим никак не мог смириться Николай I. Он направляет в Константинополь чрезвычайное посольство во главе со своим фаворитом, князем А. С. Меншиковым, который был в то время начальником штаба Морского ведомства, и поручает ему предъявить султану решительное требование о «святых местах» и о праве опеки царя над православным населением Турецкой империи. Английские и французские дипломаты, по секрету заключив между собой сделку о единстве действий, всячески домогались обострения разгоравшегося конфликта. И это им удавалось, потому что и сам Ментиков не старался улаживать конфликт. Ему было доподлинно известно, что царь замыслил напасть на Босфор и его – своего фаворита, отличавшегося хорошей способностью угадывать державную волю, послал в Константинополь только за тем, чтобы создать предлог для нападения. Английский и французский послы в Константинополе больше всего боялись, как бы между султаном и чрезвычайным послом Николая не уладилось все мирно, а Меншиков сам старался не допустить того же, заботясь только о том, чтобы виновником конфликта стала Турция.

Переговоры закончились дипломатическим разрывом. Но в это время оставляется и мысль о Босфорской экспедиции, так как, будучи в Константинополе, Меншиков сильно усомнился в ее реальности. Ясно было, что больше двух дивизий одновременно Черноморский флот не сможет доставить к Босфору, а как же эти две дивизии справятся со 100-тысячной турецкой армией? Они попросту будут разбиты или взяты в плен. Меншиков донес о своих соображениях Николаю, и авантюристический план нападения на Босфор был похоронен. Но это вовсе не означало отказа от войны. На смену старому плану пришел новый, подсказанный Николаю его наставником по военной части фельдмаршалом Паскевичем: занять сухопутными войсками придунайские княжества – Молдавию и Валахию, находившиеся под властью Турции, потребовать от султана уступок в «восточном вопросе». Если же он не будет уступчив, «признанием независимости княжеств положить начало разрушению Оттоманской империи».

Глава VI

Как представлял перспективу грядущей войны царь, в терских станицах было неизвестно. А пущенное в ход колесо войны между тем вертелось. Царь направил 80-тысячную армию под командованием генерала М. Д. Горчакова для оккупации Молдавии и Валахии и отдал приказание начать подготовку к наступлению в Закавказье, в первую очередь на турецкие крепости Карс и Баязет. Однако основные силы Отдельного Кавказского корпуса увязли в борьбе с горцами. Умный и ловкий, с железным характером и безграничным властолюбием, Шамиль, сумевший подчинить своей власти значительную часть горцев, вот уже двадцать лет вел их на борьбу с Россией. С переменным успехом велась эта упорная борьба, в пылу которой с обеих сторон проливались потоки крови, разорялись крепости и станицы, гибли в пламени аулы и хутора.

В то время, когда в Тифлисе и Петербурге строились планы покорения горцев, Шамиль наводил порядок среди подчинившихся ему народов. Вся территория была разделена им на наибства (округа), во главе которых стояли наибы – доверенные лица имама. Наиб был начальником пяти участков, составлявших провинцию. Он пользовался духовной и гражданской властью. Наибство содержало триста всадников. Все мужчины в возрасте от шестнадцати до шестидесяти лет были обязаны военной службой. Призывавшиеся ополченцы делились на десятки, сотни и полутысячи. Шамилем был установлен собиравшийся с населения подоходный налог. Каждый крестьянин обязан был вносить в казну натуральный сбор по шесть мер с каждых пятидесяти мер собранного зерна, по одной овце с каждой сотни овец, а кроме того еще платить подать за пользование пастбищами. Снабжение продовольствием и огнестрельным оружием было поставлено у Шамиля настолько хорошо, что он мог выставлять для боевых действий отряды численностью двадцать тысяч человек. Он устроил в горах выделку холодного и огнестрельного оружия. Начал отливать собственные пушки и ядра, а в Ведено, Унцукуле и Гунибе он устроил пороховые заводы. Обосновавшись в Северном Дагестане, он совершал набеги на подвластные русским селения, крепости, станицы. Кавказский корпус был вынужден отвлекать огромные силы для охраны и защиты гарнизонов и поселений. В связи с этим и командующему корпусом князю Воронцову, и Николаю I, и военному министру приходилось всерьез думать, откуда же набрать силы для прикрытия кавказско-турецкой границы.

– Я могу выделить для границы шесть с половиной батальонов пехоты, четыре сотни казаков, четырнадцать орудий и пять эскадронов драгунского полка, – доносил Воронцов.

В то же время царю доносили, что турецкое командование сосредоточило у границ огромную армию, численность которой намеревалось довести до пятидесяти тысяч человек.