Терское казачество - [16]

От Перекопа гетман поспешил против Кафы, которую уже обложил с моря Нечай. Недолго продержалась Кафа, – решительным приступом казаки овладели городом, не ожидавшим опасности с суши. Из Кафы казаки пошли на Бахчисарай и Козлов, куда двинулся морем и Нечай. Видя неминуемую гибель, хан попросил мира. Гетман не стал бить лежачих: освободив всех христиан, томившихся в крымской неволе, он с богатой добычей вернулся в Малороссию, чтобы на следующий год с новыми силами нанести удар уже самому оплоту мусульманства – Турции.

Отправив Нечая опять морем с 3000 запорожцев, гетман Богдан с сухопутным конным и пешим войском прошел Крымские и Донские степи, переправился через Кубань в земли черкесов, признававших над собою главенство Турции, и предал огню и мечу все черноморское побережье. Нечай деятельно содействовал с моря успеху сухопутной армии. Все сокрушая и опустошая на своем пути, казаки прошли Кавказ, разграбили цветущие поселения в окрестностях Трапезузда и Синопа и по всему побережью Анатолии до самого Константинополя. Казаки все-таки не решились штурмовать столицу мусульманского мира и, ограничившись опустошением ее окрестностей, прошли далее через Европейскую Турцию, радушно встречаемые единоверными и единоплеменными болгарами. Уничтожая на всем пути турок, захватывая их крепости и города, казачье войско со славой и несметной добычей возвратилось к родным очагам.

И такой блестящий поход совершили казаки в то время, когда вся Европа трепетала пред грозой непобедимого турецкого оружия. Уж одного этого подвига было бы достаточно, чтобы обессмертить казачью славу в памяти потомства, даже если бы казаки не совершали всех остальных своих бесчисленных и беспрерывных набегов.

Ежегодно, не сухим путем, так морем, ходили казаки, то побуждаемые «нуждою великою, голодом и холодом» зипунов добыть, то достать «языка» (пленного) «для подлинного ведомства и прямых вестей», а то и просто ратному делу поучиться, «пороху понюхать». И теперь еще среди казаков держится пословица: «Какая ж кума, коль у кума не была, – какой же казак, коль пороху не нюхал».

Казачество само заботилось о развитии казачьей удали, силы и храбрости. Кроме войны, рыболовства да охоты, казак знать не хотел других занятий. Вспомним приведенное выше (гл. IV) постановление Донского войскового круга о предании смертной казни казаков-землепашцев, «дабы воинским промыслам помешки не было». Казачьи городки держались не крепостью стен своих, а только мужеством защитников. Хоть небогаты и незатейливы были городки казачьи, так как не строили себе казаки хором высоких да украшенных, «дабы не играл на них глаз вражеский», все же до последней капли крови стояли казаки и за свои «щепки».

Впрочем, охотнее бились они в широком морском или степном просторе. «Мы не городоемцы, не горододержцы», говорили Донцы Московскому Царю, прося принять от них в дар взятую у турок сильную крепость Азов. «А взяли мы его», говорили они, «для опыту: посмотрим де, что за турские люди в городех сидят; и в осаду в нем сели для опыту ж, посмотрим мы турецких умов и промыслов». А между тем и Азовское взятие 1637 года и, особенно, Азовское осадное сидение 1641 года, о котором так шутя отзываются сами герои-казаки, – все дела небывалые и не имеющие себе равных в летописях военных подвигов.

Когда казачьи набеги к началу XVII века достигли своего наибольшего развития, турецкое правительство озаботилось обращением стоявшего в низовьях Дона города Азова в сильную крепость, дабы запереть выход из Дона в море. Как бельмо на глазу стал казакам Азов, лежавший всего в 30 верстах от нижнего казачьего городка. И вот начинается борьба за обладание Азовом, борьба, поглотившая тысячи жертв с обеих сторон и закончившаяся уже только вторым Азовским походом Петра Великого.

Еще в 1634 году Донцы и Запорожцы подступили к Азову, бомбардировали его, разрушили во многих местах стену и едва его не взяли, так как только совершенный недостаток в огнестрельных припасах принудил их отказаться от мысли о штурме и отступить.

Наконец, в начале 1637 года, порешили казаки покончить с Азовцами, «учинить промысел над Азовом» и отнять его у турок. Чувствуя, однако, недостаток в огнестрельных припасах и не надеясь, что Москва пришлет эти припасы для наступательных действий, казаки пускаются на хитрость. Отправляют они посольство в Москву во главе с атаманом Иваном Каторжным с грамотою к Царю, в которой, между прочим, пишут: «в прошлых во многих годах была твоя государская к нам, холопам твоим, милость, жалованье денежное, и сукна, и запасы всякие, а в прошлом 1636 году твоего жалованья не было, а мы помираем голодною смертью, а взять, кроме твоей государской милости, негде. Многие орды на нас похваляются, хотят под наши казачьи городки войною приходить и наши нижние казачьи городки разорить, а у нас свинцу, ядер и зелья (пороху) нету»… Таким образом, не раскрывая своих тайных планов относительно наступления на Азов, казаки просят запасов якобы для защиты своих собственных городков. Просьба их была уважена, и Государь приказал выслать к ним на Дон все необходимое.