Терроризм смертников. Проблемы научно-философского осмысления (на материале радикального ислама) - [51]

Идея С. Хантингтона о том, что само сосуществование крепнущих экономически и политически современных государств Востока способно их привести в столкновение с Западом и друг с другом на цивилизационном уровне, столь часто подвергается критике, что нам не хотелось бы добавлять здесь лишнего. Однако отрицать наличие культурного противостояния стран ислама Западу вряд ли возможно. Это противостояние между странами мусульманского Востока и западнохристианской цивилизацией, выливающееся на уровне массового сознания в широко распространенный антиамериканизм, имеет не только политико-экономическую основу, но часто выходит на уровень конфликта между базовыми ценностями двух культур.

С. Хантингтон определяет современную культуру Запада традиционным ярлыком «западнохристианской цивилизации». Он утверждает, что модель конфликта между Западом и мусульманской цивилизацией помимо экономических, демографических, политических и технологических факторов коренится в природе двух религий, которые легли в основу цивилизаций. Западное христианство и ислам имеют много общего, что создает конкуренцию между их одинаковыми притязаниями: «Обе являются универсалистскими, и каждая провозглашает себя единственно верной. Обе — миссионерские и основаны на убеждении, что их последователи обязаны обращать неверующих в единственно истинную веру. С самого зарождения ислам расширял свое влияние путем завоеваний, христианство, когда для того имелись возможности, поступало так же. Концепции "джихада" и "крестового похода" не только сходны между собой, но и отличают эти две религии от прочих основных мировых религий»[241].

Однако ситуация не столь однозначна. Главный недостаток теории Хантингтона, который стал причиной всех ее неверных выводов, связан с отсутствием историчности в понимании взаимоотношений между цивилизациями. Отсюда неудивителен шквал критики, которую она заслужила. Исторический и культурный контексты взаимоотношений между мусульманскими и христианскими народами в Средние века и между современным исламом и современным Западом совершенно различны. Если ранее политика и христианского Запада, и мусульманского Востока в значительной степени определялась религиозным фактором, в эпоху секулярного Запада, строящего свои взаимоотношения с частично модернизированным и вестернизированным мусульманским Востоком, говорить о столкновении религиозных систем бессмысленно. Поэтому прежде описания конфликта, который с последней трети XX века действительно все более приобретает очертания противостояния на межцивилизационном уровне, необходимо точно определить историческое и социокультурное состояние двух цивилизаций. Этот вопрос может быть сведен к проблеме системы ценностей, которая в действительности определяет жизнь конкретной цивилизации (на современном этапе) и духовного состояния народов, которые ее формируют.

В настоящее время так называемая западнохристианская цивилизация, пережившая принципиальный пересмотр собственных социокультурных основ в эпоху модерна (XVII — первая половина XX века), в большей степени заслуживает эпитета «либерально-демократической цивилизации»[242]. Секулярные ценности, ведущие свое происхождение от идеологии либерализма эпохи модерна, занимают центральное положение в государственной и общественной жизни западных народов. Ценностное ядро культуры Запада испытывает процесс изменения в сторону двух тенденций, представленных соответственно североамериканской культурой и современной Европой.

Первая тенденция заключается в трансформации либеральных ценностей в универсалистский неолиберальный проект, сменивший бывший европоцентризм на американоцентризм. Если интеллектуальная элита Европы охвачена критической рефлексией над основами бытия собственных культур, разрушающей классические установки модернистского мировосприятия, Северная Америка в большей степени продолжает традиции просвещенчества и цивилизаторской миссии Запада, только в условиях однополярного мира. После окончания холодной войны гегемония США как единственной сверхдержавы получила идеологическую поддержку в лице вполне модернистского по своему характеру проекта неолиберализма, диктующего стандарты глобализации в современном мире. Апогея внешнеполитической активности по внедрению неолиберального видения глобального миропорядка США достигли при администрации Дж. Буша-младшего. Смена администрации и победа президента от демократической партии в 2008 году привели к ряду инициатив новой власти по пересмотру (хотя во многом лишь декларируемому) политики сверхдержавного доминирования и перемене некоторых стратегических ориентиров. Глобальный экономический кризис, начавшийся с коллапса финансовой системы США, усилил тенденцию политической элиты к переосмыслению прежних геополитических и ценностных ориентиров. Однако об уходе идеологии неолиберального глобализма в прошлое говорить еще рано[243]. Прогноз Хантингтона о снижении роли идеологии в политическом противостоянии современных государств вряд ли можно считать сбывшимся.

Современная западная культура испытывает также значительную