Террорист - [6]

— У меня нет никаких заблуждений на этот счет.

— Ну, что ж, — Киров повернулся к Салиму, — к делу. — По-арабски он говорил значительно хуже, чем по-английски, но все же достаточно сносно.

Киров щелкнул пальцами, и сержант передал арабу брезентовый мешок. Салим открыл его и вынул пригоршню монет. Золото сверкнуло на солнце.

— Ну, а теперь, будьте добры, снимите кандалы с этих двоих, и мы двинемся обратно.

— Но, сабиб Киров, вы, кажется, кое-что забыли. Вы мне обещали еще пулемет и двадцать тысяч патронов.

— Ах, да. Но мои начальники посчитали, что это будет уж слишком дорого.

— Но вы же мне твердо обещали. — Улыбка исчезла с лица Салима.

Арабы как по команде схватились за оружие. Киров вновь щелкнул пальцами, и тишину разрезал грохот пулеметной очереди. Пули вонзились в стену над головами Салима и его воинов. Когда эхо выстрелов откатилось, Киров спокойно сказал:

— Забирайте золото. Настоятельно советую.

Салим улыбнулся и развел руками.

— Ну конечно. Дружба превыше всего. Не стоит ее терять из-за ничтожного непонимания.

Он вытащил ключ из мешка, заткнутого за пояс, и открыл замок на кандалах Левина. Потом подошел к Вильерсу.

— Иногда Аллах устремляет свой взор из-за облаков и наказывает обманщиков, — пробормотал Салим.

* * *

Бетонная камера в самом конце административного блока в Фазари была, несомненно, лучше конуры, в которой держали Вильерса и Левина арабы: стены оштукатурены, унитаз, две узкие железные койки с матрацами и одеялами. Камера охранялась тремя вооруженными солдатами.

Через решетку на окне майор взглянул на взлетную полосу. Она оказалась короче, чем он предполагал. Три сборных ангара, перед ними выстроились в одну линию пять МИГ-23. С другой стороны стояли два вертолета МИ-8 и несколько вспомогательных грузовиков.

— По-моему, нас охраняют куда лучше, чем самолеты, — прошептал Вильерс.

Стоявший за его спиной Левин согласно кивнул.

— В этом нет особой необходимости.

Солнце забилось за барханы, и на базу опустилась ночь. В камере под потолком зажглась лампочка, затем послышались чьи-то шаги и неясный гул голосов. Вильерс встал с койки.

— Наверно, ужин.

Дверь распахнулась, и в камеру вошел ефрейтор в сопровождении какого-то араба. Араб нес большой деревянный поднос с двумя мисками жаркого, черным хлебом и кофе. Голова его была опущена, но во всем облике проглядывало что-то знакомое. Он поставил поднос на крохотный столик у кровати Левина и, приподняв голову, взглянул на узников. В тот же миг Вильерс и Левин поняли, что перед ними Салим-бин-эль-Каман.

Ефрейтор повернулся к двери. Откуда-то из складок одежды Салим мгновенно выхватил кривой кинжал и вонзил ему под ребра. Тело русского тут же обвисло, и Салим опустил его на свободную койку. Вытер нож о солдатскую форму. Улыбнулся.

— Я все думал о ваших словах, сабиб Вильерс. Что ваши люди в Дофаре заплатят за ваше возвращение гораздо больше.

— Выходит, тебе заплатят дважды — обе воюющие стороны. Вполне деловой подход.

— Конечно. Но в каком-то смысле русские нехорошо обошлись со мной. А я человек чести.

— А где другие охранники?

— Ушли на ужин. Все это я узнал от своих на кухне. Ну, вперед! Хамид ждет нас с верблюдами.

Салим запер дверь и вывел пленников из здания. На базе ВВС все было тихо и спокойно.

— Вы только посмотрите. Всем на все наплевать. Главное — набить желудки. — Салим просунул руку за какой-то ящик, стоявший у стены, и вытащил ворох одежды. — Наденьте это и — за мной.

Шерстяные халаты были из тех, что используют бедуины в пустыне в ночные холода, с остроконечными колпаками. Левин и Вильерс быстро надели их и поспешили за Салимом.

За ангарами песчаные дюны возвышались с двух сторон, образуя что-то вроде оврага. Салим объяснил:

— Вади-эль-Хара. В четверти мили отсюда нас ждет Хамид.

— А тебе не пришло в голову, что Киров поймет все и заподозрит Салима-бин-эль-Камана?

— Конечно же. Мои люди уже на полпути к Дофару.

— Отлично. Это я и хотел знать. Сейчас я покажу тебе кое-что чрезвычайно занимательное.

Майор подошел к бронетранспортеру, на котором их привезли, и забрался внутрь на место водителя-механика, за ним — Левин и Салим. Включив двигатель, майор обратился к Салиму:

— Можешь управляться с пулеметом?

— Аллах, будь милостив, — Салим сжал гашетки «Дегтярева». — У этого парня в мозгах огонь. Он не похож на других людей.

Бронетранспортер понесся по взлетной полосе. Майор резко развернул тяжелую машину, и она, разворотив корпусом хвостовое оперение первого МИГа, с нарастающей скоростью продолжила свой разрушительный путь. Хвосты вертолетов располагались слишком высоко, поэтому Вильерс ориентировался на кабины пилотов. Восьмитонная стальная туша бронетранспортера легко расправилась и с вертолетами.

Сделав широкую дугу, Вильерс крикнул Салиму:

— По вертолетам — огонь! Целься в баки с горючим!

В главном административном здании с запозданием завыла сирена тревоги, раздались панические голоса, зазвучали первые выстрелы. Салим ударил по вертолетам длинной очередью, бак в одном из них с грохотом взорвался, послав в небо огромный столб огня. Секундой позже взорвался второй вертолет; пламя перекинулось на стоящий напротив МИГ, и тот тоже заполыхал.