Terra Incognita: Затонувший мир. Выжженный мир. Хрустальный мир - [37]

С внезапным приступом раздражения он заметил, что забыл перед сном выключить стоявший у постели вентилятор. Он теперь засыпал неожиданно в самые неподходящие моменты, например сидя на кровати и снимая башмаки. Стремясь сэкономить горючее, он отказался от особой спальни и переместил тяжелую кровать в гостиную, но там ему так плохо спалось, что вскоре он вынужден был вернуть кровать обратно.

– Керанс!..

В коридоре раздался голос Стренгмена. Керанс лениво направился в ванную, намереваясь сполоснуть лицо, пока Стренгмен будет подниматься наверх.

Бросив шлем на пол, Стренгмен извлек графин с горячим черным кофе и сушеные орешки, позеленевшие от возраста.

– Подарок для вас. – Он с дружелюбной улыбкой посмотрел в тусклые глаза Керанса. – Как дела в далеком прошлом?

Керанс сел на край постели, ожидая, пока утихнет барабанный бой призрачных джунглей в его мозгу. Остатки снов пронизывали реальность вокруг него.

– Что привело вас сюда? – равнодушно спросил он.

Лицо Стренгмена приобрело выражение глубокой иронии.

– Керанс, вы мне нравитесь. Вы все забыли. – Он снял с кондиционера какую-то книгу, улыбаясь Керансу. – Конечно, у меня есть причины – я хочу пригласить вас поужинать со мной сегодня вечером. Не трясите головой. Я пришел к вам, и вы должны ответить мне на визит. Беатрис и старый Бодкин тоже будут, мы отлично проведем время – фейерверк, угощение и – сюрприз.

– Какой сюрприз?

– Увидите. Нечто действительно захватывающее, поверьте мне, я никогда не делаю ничего наполовину. Если мне понадобится, я заставлю крокодилов танцевать на кончиках своих хвостов. – Он торжественно кивнул. – Керанс, вы выглядите подавленным. Для вас будет полезным отвлечься, это остановит вашу безумную машину времени. – Настроение его изменилось, он стал глубокомысленным и рассеянным. – Я не собираюсь подшучивать над вами, Керанс, я не выдержал бы и десятой доли ответственности, которую вы несете на своих плечах. Взять хотя бы это трагическое одиночество в триасовых болотах. – Он раскрыл книгу – это были стихи Донна – и наугад прочел строку: «Мир в мире, каждый человек – это остров в самом себе, плывущий через моря и архипелаги…»

Наполовину убежденный, что его дурачат, Керанс спросил:

– Как идет погружение?

– Не очень хорошо. Город слишком далеко на севере, чтобы в нем оставили что-нибудь ценное. Но несколько интересных вещей мы обнаружили. Посмотрите вечером.

Керанс колебался, сомневаясь, хватит ли у него энергии для разговора с Беатрис и доктором Бодкиным – он не видел их с момента своего неудачного погружения, хотя знал, что каждый вечер Стренгмен на своем гидроплане направляется к дому Беатрис (какого успеха он добился, Керанс мог лишь гадать, но замечания Стренгмена типа «женщины похожи на пауков, они поджидают вас и ткут свою паутину» или «она предпочитает говорить о вас, Роберт» убеждали его, что Стренгмен ничего не достиг).

Однако особое выражение и интонации Стренгмена свидетельствовали о том, что присутствие Керанса было обязательным и что отказаться ему не позволят. Стренгмен следил за ним, ожидая ответа.

– Слишком краткое объяснение, Стренгмен.

– Мне очень жаль, Керанс, но если бы мы знали друг друга лучше, я уверен, вы бы не колебались. А сейчас положитесь на мою маниакально-депрессивную личность. Мне нравятся необычные поступки.

Керанс разыскал две позолоченные фарфоровые кофейные чашки и наполнил их из графина.

– Знали друг друга лучше, – повторил он про себя иронически. – Будь я проклят, если вообще о вас знаю что-нибудь, Стренгмен.

Блуждающий по лагунам, как преступный дух затонувшего города, апофеоз его бессмысленной жестокости и грубости, Стренгмен был полуграбителем, полудьяволом. Однако он играл определенную положительную роль, держа перед Керансом предупреждающее зеркало и сообщая ему, какую жизнь он выбирает. Это и что-то еще привязывало их друг к другу, иначе Керанс давно оставил бы лагуну и отправился куда-нибудь на юг.

– Я думаю, это не прощальный праздник? – спросил он Стренгмена. – Вы не собираетесь покинуть нас?

– Конечно, конечно, нет, – возразил Стренгмен. – Мы еще только прибыли. Ибо, – глубокомысленно добавил он, – куда нам идти? Больше ничего не осталось. Иногда, должен вам признаться, я чувствую себя, как финикийский мореплаватель на краю света. Это ведь настоящая роль, не правда ли? …подводное течение с шепотом подбирало его кости. Когда он вставал, он забывал свой возраст, вспоминал юность и погружался в водоворот…

Он продолжал надоедать Керансу, пока тот не принял приглашения, затем торжествующе удалился. Керанс прикончил кофе в графине и принялся закрывать венецианские стекла, выходящие на яркое солнце.

Снаружи, в его кресле на веранде, сидел белый ворон и смотрел на него каменными глазами, ожидая, что произойдет.

Плывя по лагуне вечером к пароходу, Керанс размышлял над тем, что за сюрприз приготовил Стренгмен. Он надеялся, что не будет искусно подготовленного розыгрыша. Усилия, которые понадобились для бритья и надевания белого обеденного пиджака, очень утомили его.

По всей лагуне были заметны следы приготовления. Пароход стоял на якоре в пятидесяти ярдах от берега. Он был украшен навесами и цветными лампами, два катера методично прочесывали лагуну, выгоняя из нее аллигаторов.