Терпкий вкус тутовника - [41]
Маша вышла из комнаты, зашла на кухню, где ругались родители, и спокойно сказала:
– Бабушка умерла.
– Машка, марш в комнату. Мы разговариваем! – крикнула Лиля.
Лиля с Димочкой продолжали ругаться.
Маша постояла на пороге и пошла назад в комнату бабушки. Лиля с Димочкой зашли в комнату через два часа. Эти два часа Маша рисовала для мертвой бабушки рисунки, читала ей книжку.
– Мама, дай мне одеяло, бабушка замерзла. Ее нужно укрыть, – сказала спокойно Маша.
Димочка спустился на пол по косяку. Его мать лежала на кровати в окружении кукол. На пожилой женщине сидела черная с белым кошка. Маша рассадила у стены всех своих пластмассовых подружек. А кошку Маркизу, любимую мягкую игрушку, посадила бабушке на грудь. Лиля заголосила и потащила дочь из комнаты. Маша упиралась. Димочка так и сидел, обмякнув на дверном косяке.
Димочка докурил, они поднялись в квартиру. Лиля звонила – организовывала похороны, поминки, бегала из комнаты в комнату…
Машка сидела на стульчике в прихожей. Спину держала ровненько, как бабушка учила, руки на коленях сложила. На кухне Маратик пил чай. Как будто все происходящее его не касается.
– Бабушка всегда говорила, что умрет быстро. Чтобы мы не мучились, – сказала Маша Алле, когда та снимала обувь. – А я ее обидела. Очень, – продолжала Маша. – Она держала мое лицо в своих руках и хотела поцеловать, а я вырвалась. Сказала, что у нее руки страшные и плохо пахнут. А она мне сказала, что это запах старости. Она на меня сердится? – спросила Маша, и по ее щеке потекла слеза.
– Нет, не сердится, – сказала Алла и притулилась на стульчик рядом с Машей.
Машка легла ей на колени и горько заплакала. Как маленькая. Как маленькая испуганная девочка. Маша и была маленькой испуганной девочкой. Алла гладила ее по голове и говорила «ш-ш-ш».
На кухне сидели Димочка, Лиля и Екатерина Андреевна. Маратик оделся и ушел. Даже не поздоровался.
– Лиля, как ты могла? – выдавила Екатерина Андреевна.
– Что? Что я не так сделала?
– Зачем ты выбросила вещи Дины Матвеевны?
– А что на них смотреть теперь? Вечно вы всем недовольны. Я с ног сбилась – и похороны, и поминки на мне. А вам лишь бы страдать. Побегали бы с мое… И денег нет. Я откладывала – ремонт хотела сделать. А теперь какой ремонт? Все уйдет как в дыру.
Димочка вышел из кухни и пошел в комнату матери. Вышел с книгой и пакетом.
– Держи. – Он протянул книгу и пакет Алле.
Алла взяла книгу, большую, красивую, и прочла название: «Рецепты еврейской кухни».
– Спасибо. Только я не умею готовить, – сказала она.
– А ты не готовь. Книгу сохрани. И то, что в пакете. Потом Машке отдашь, когда она вырастет.
– А что там?
– Менора и мезуза.
– Хорошо, – сказала Алла.
На похоронах было немного людей. Пришли две пожилые дамы – давние подруги Дины Матвеевны, школьные друзья Димочки, которые помнили его мать, какие-то подруги Лили, которые Дину Матвеевну в глаза не видели. Был и скандал. Лиля заказала отпевание. Со священником и свечами. Чтобы было как у людей. Как положено.
Димочка увидел на лбу покойной матери бумажку с ликами святых, наклонился, поцеловал мать и снял бумажку.
– Моя мать никогда не была крещеной, – громко, на весь зал сказал он. – Она еврейка.
Священник покосился на Лилю, помолчал и тихо вышел.
Лиля прямо у гроба начала скандалить – про «людскую неблагодарность», «зря выброшенные деньги», «два дня беготни» и «еврейские штучки». Димочка морщился как от зубной боли.
Вдруг Алла почувствовала, что ее кто-то трогает за руку. Она повернулась – Маша. Бледная, худая. Маша улыбалась.
– Привет, – шепотом поздоровалась Алла.
– Привет, – ответила Маша, продолжая улыбаться. – Вот, держи. – Маша быстрым движением засунула Алле что-то в карман куртки.
– Это что?
– Бабушкины драгоценности. Я вытащила, пока мама не видела. – Маша сияла.
– А мне зачем?
– Сохрани. Потом мне отдашь, когда я вырасту. Ладно? Только маме моей не говори. Она отберет и выбросит на помойку. Как бабушкины платья. Только ты обязательно сохрани. Я, когда вырасту, найду тебя.
– А зачем меня искать?
– Мы с тобой больше не увидимся. – Маша перестала улыбаться.
– Почему, Маш?
Маша не ответила. Дернула плечиками: мол, что толку тебе объяснять очевидные вещи, если ты их сама не понимаешь.
Дома Алла отдала драгоценности Екатерине Андреевне. Они сложили все в пакет – книгу, реликвии, драгоценности – и спрятали под раскладной диван.
Маша оказалась права. Димочка с Лилей после похорон пропали. Екатерина Андреевна звонила – никто не брал трубку. Дозвонилась на сорок дней Дины Матвеевны. Лиля рассказала последние новости. Димочка бросил ее и уехал на Север. Не в Нижневартовск, еще дальше. В маленький городок – триста километров от Нижневартовска. И Маратика с собой забрал. Точнее, Маратик сам напросился. От них ни слуху ни духу. Она с Машкой осталась. Машка молчит все время, слова не вытащишь. И смотрит свысока. А Маратик – мразь неблагодарная. Она ему всю душу отдала, а он взял и уехал.
– Мам, и как ты могла с тетей Лилей дружить? – спросила как-то Алла.
– А что тебя удивляет?
– Ну ты же с Димочкой в Нижневартовске жила. Тетя Лиля тебя не ревновала?
– Может, и ревновала… Мы слишком давно друг друга знаем.
С момента выхода «Дневника мамы первоклассника» прошло девять лет. И я снова пошла в школу – теперь с дочкой-первоклассницей. Что изменилось? Все и ничего. «Ча-ща», по счастью, по-прежнему пишется с буквой «а», а «чу-щу» – через «у». Но появились родительские «Вотсапы», новые праздники, новые учебники. Да, забыла сказать самое главное – моя дочь пошла в школу не 1 сентября, а 11 января, потому что я ошиблась дверью. Мне кажется, это уже смешно.Маша Трауб.
Так бывает – тебе кажется, что жизнь вполне наладилась и даже удалась. Ты – счастливчик, все у тебя ровно и гладко. И вдруг – удар. Ты словно спотыкаешься на ровной дороге и понимаешь, что то, что было раньше, – не жизнь, не настоящая жизнь.Появляется человек, без которого ты задыхаешься, физически не можешь дышать.Будь тебе девятнадцать, у тебя не было бы сомнений в том, что счастье продлится вечно. Но тебе почти сорок, и ты больше не веришь в сказки…
Каждый рассказ, вошедший в этот сборник, — остановившееся мгновение, история, которая произойдет на ваших глазах. Перелистывая страницу за страни-цей чужую жизнь, вы будете смеяться, переживать за героев, сомневаться в правдивости историй или, наоборот, вспоминать, что точно такой же случай приключился с вами или вашими близкими. Но главное — эти истории не оставят вас равнодушными. Это мы вам обещаем!
В этой книге я собрала истории – смешные и грустные, счастливые и трагические, – которые объединяет одно – еда.
Десять лет назад вышла моя книга «Плохая мать». Я начала ее писать спустя две недели после рождения дочери. Мне нужно было выплеснуть на бумагу вдруг появившееся осознание – мы все в определенные моменты боимся оказаться плохими родителями. Недолюбившими, недоцеловавшими, недодавшими что-то собственным детям. «Плохая дочь» – об отношениях уже взрослой дочери и пожилой матери. И она опять об ответственности – уже дочерней или сыновьей – перед собственными родителями. О невысказанных обидах, остром желании стать ближе, роднее.
В литературной культуре, недостаточно знающей собственное прошлое, переполненной банальными и затертыми представлениями, чрезмерно увлеченной неосмысленным настоящим, отважная оригинальность Давенпорта, его эрудиция и историческое воображение неизменно поражают и вдохновляют. Washington Post Рассказы Давенпорта, полные интеллектуальных и эротичных, скрытых и явных поворотов, блистают, точно солнце в ветреный безоблачный день. New York Times Он проклинает прогресс и защищает пользу вечного возвращения со страстью, напоминающей Борхеса… Экзотично, эротично, потрясающе! Los Angeles Times Деликатесы Давенпорта — изысканные, элегантные, нежные — редчайшего типа: это произведения, не имеющие никаких аналогов. Village Voice.
Если бы у каждого человека был световой датчик, то, глядя на Землю с неба, можно было бы увидеть, что с некоторыми людьми мы почему-то все время пересекаемся… Тесс и Гус живут каждый своей жизнью. Они и не подозревают, что уже столько лет ходят рядом друг с другом. Кажется, еще доля секунды — и долгожданная встреча состоится, но судьба снова рвет планы в клочья… Неужели она просто забавляется, играя жизнями людей, и Тесс и Гус так никогда и не встретятся?
События в книге происходят в 80-х годах прошлого столетия, в эпоху, когда Советский цирк по праву считался лучшим в мире. Когда цирковое искусство было любимо и уважаемо, овеяно романтикой путешествий, окружено магией загадочности. В то время цирковые традиции были незыблемыми, манежи опилочными, а люди цирка считались единой семьёй. Вот в этот таинственный мир неожиданно для себя и попадает главный герой повести «Сердце в опилках» Пашка Жарких. Он пришёл сюда, как ему казалось ненадолго, но остался навсегда…В книге ярко и правдиво описываются характеры участников повествования, быт и условия, в которых они жили и трудились, их взаимоотношения, желания и эмоции.
Ольга Брейнингер родилась в Казахстане в 1987 году. Окончила Литературный институт им. А.М. Горького и магистратуру Оксфордского университета. Живет в Бостоне (США), пишет докторскую диссертацию и преподает в Гарвардском университете. Публиковалась в журналах «Октябрь», «Дружба народов», «Новое Литературное обозрение». Дебютный роман «В Советском Союзе не было аддерола» вызвал горячие споры и попал в лонг-листы премий «Национальный бестселлер» и «Большая книга».Героиня романа – молодая женщина родом из СССР, докторант Гарварда, – участвует в «эксперименте века» по программированию личности.
Действие книги известного болгарского прозаика Кирилла Апостолова развивается неторопливо, многопланово. Внимание автора сосредоточено на воссоздании жизни Болгарии шестидесятых годов, когда и в нашей стране, и в братских странах, строящих социализм, наметились черты перестройки.Проблемы, исследуемые писателем, актуальны и сейчас: это и способы управления социалистическим хозяйством, и роль председателя в сельском трудовом коллективе, и поиски нового подхода к решению нравственных проблем.Природа в произведениях К. Апостолова — не пейзажный фон, а та материя, из которой произрастают люди, из которой они черпают силу и красоту.
Мама все время рассказывает истории – мимоходом, пока варит кофе. Истории, от которых у меня глаза вылезают на лоб и я забываю про кофе. Истории, которые невозможно придумать, а можно только прожить, будучи одним из главных героев.
Эта книга – сборник повестей и рассказов. Все они – о семьях. Разных – счастливых и не очень. О судьбах – горьких и ярких. О женщинах и детях. О мужчинах, которые уходят и возвращаются. Все истории почти документальные. Или похожи на документальные. Жизнь остается самым лучшим рассказчиком, преподнося сюрпризы, на которые не способна писательская фантазия.Маша Трауб.
Я приехала в дом, в котором выросла. Долго пыталась открыть дверь, ковыряясь ключами в дверных замках. «А вы кто?» – спросила у меня соседка, выносившая ведро. «Я здесь живу. Жила», – ответила я. «С кем ты разговариваешь?» – выглянула из-за двери пожилая женщина и тяжело поднялась на пролет. «Ты Маша? Дочка Ольги?» – спросила она меня. Я кивнула. Здесь меня узнают всегда, сколько бы лет ни прошло. Соседи. Они напомнят тебе то, что ты давно забыл.Маша Трауб.
Любая семья рано или поздно оказывается на грани. Кажется, очень просто перейти незримую черту и обрести свободу от брачных уз. Или сложно и даже невозможно? Говорить ли ребенку правду? Куда бежать от собственных мыслей и чувств? И кому можно излить душу? И, наконец, что должно произойти, чтобы нашлись ответы на все вопросы?