Терпилы - [3]

Она пришла в офис «Эльбруса» получать долгожданные дивиденды. К кассе тянется длинная очередь. Люди веселы: улыбаются, оживленно обсуждают друг с другом, как лучше потратить деньги. Из динамиков по углам несется бравурная музыка. На стенах — красочные плакаты с роскошными видами модных зарубежных курортов. Но есть одна странность, которой учительница поначалу не придает особого значения: дивиденды выдают не через специальное окошечко, а запускают вкладчиков вовнутрь кассового помещения. Запускать-то запускают, но вот обратно никто не возвращается! «Ничего страшного, — легкомысленно думает Фомина, — наверное, порядок таков!» Наконец подходит ее черед. Перешагнув через порог, Татьяна Борисовна оказывается в мрачной комнате без окон. Посередине зияет чернотой круглая, источающая зловоние дыра. Дверь за спиной захлопывается и самопроизвольно запирается на засов. Кассиров двое. Впрочем, кассиров ли?! Какие-то уродливые, мало похожие на людей существа в дурацких клоунских балахонах. Они молча набрасываются на онемевшую от страха женщину, срывают с нее одежду, с мясом выдирают из ушей сережки, жестоко избивают и сталкивают в вонючую яму. Учительница с воплем летит вниз, попадает в озерцо нечистот, тонет, захлебывается в дерьме и… просыпается в холодном поту.

Этот до ужаса реалистичный ночной кошмар воздействовал на впечатлительную Татьяну Борисовну довольно-таки скверным образом. Разум ее погрузился в сумеречное состояние. Фомина не умылась, не почистила зубы, не позавтракала, не обратила ни малейшего внимания на собственную шестнадцатилетнюю дочь, а на утренний митинг отправилась механически, словно зомби, толком не зная зачем…

— Смотрите! Вылез! Вылез из норы, гад!!! — гулом прокатилось по толпе.

На крыльце центральной конторы появился генеральный директор «Эльбруса» Владислав Павлович Коротич — сухонький узкоплечий дедок в строгом импортном костюме. На бледном морщинистом лице Коротича застыло испуганное выражение. Блеклые глазки затравленно бегали по сторонам. Генерального директора сопровождали двое дюжих парней в милицейской форме.

— Товарищи, попрошу сохранять спокойствие! — откашлявшись, заговорил он в мегафон надтреснутым, дребезжащим голоском. — Ничего особенного не произошло. Обычные технические неполадки временного характера! В ближайшие дни мы возобновим работу, и вы обязательно получите…

— Врешь, хрыч проклятый!.. Целую неделю мозги пудрите!!! Деньги на бочку!!! Сыты «завтраками» по горло!!! — прервали незадачливого оратора гневные выкрики из толпы.

Старичок стушевался, попятился, а Татьяна Борисовна (доселе напоминавшая каменное изваяние) вдруг встрепенулась, неразборчиво выругалась и начала пробираться к нему, расталкивая народ локтями. Почудилось Фоминой, будто Коротич только притворяется человеком. На самом же деле это мелкий козлик пегой масти, трусливо цокающий раздвоенными копытцами. А охраняющие «оборотня» милиционеры — просто бездушные, безликие манекены, выставленные на крыльцо в качестве декорации. Добравшись до гендиректора, обезумевшая учительница собралась ухватить его обеими руками «за рога», но… неожиданно упала на спину и забилась в диком припадке, оглашая окрестности душераздирающими воплями.

Приехавшая по вызову сотрудников милиции «Скорая помощь» доставила Татьяну Борисовну прямиком в психиатрическую лечебницу.

14 часов 35 минут.

Покинув шумный (и, как выяснилось, бесполезный) митинг обманутых вкладчиков, начинающий коммерсант — «челнок» Алексей Милованов 25-ти лет от роду — потерянно брел по улице не разбирая дороги. Иногда он наталкивался на встречных прохожих, но никак не реагировал на возмущенную ругань в свой адрес. Молодой человек ощущал невероятное внутреннее опустошение. Будто чья-то чудовищная рука разом выдавила из него все жизненные соки. «Пропал! Пропал! Пропал!» — колотилась в мозгу Милованова одна-единственная обреченная мысль.

Месяц с небольшим назад, польстившись на сног-сшибательные обещания эльбрусцев, Алексей занял под гигантские проценты значительную сумму денег, которую целиком вбухал в акции, превратившиеся теперь в никчемные клочки бумаги. Кредитором Милованова являлся хозяин крупного вещевого рынка, некто Расул Магометович Хусейнов, по слухам, тесно связанный с чеченской криминальной группировкой.

— Учти, мальчик, не рассчитаешься ко второму июля — плохо будет! пообещал «челноку» усатый, толстопузый господин Хусейнов.

— Не беспокойтесь, Расул Магометович! Обязательно рассчитаюсь! уверенно улыбнулся тогда Алексей. — Дело-то беспроигрышное!

— А какое дело? — сощурившись, поинтересовался чеченец.

— Да так, эффективный оборот капитала в кратчайшие сроки! — уклончиво ответил Милованов.

— Ну-ну, — покачал головой хозяин рынка и добавил веско: — Не забудь. Я тебя предупредил!!!

Алексей остановился, попытался дрожащими руками достать из пачки сигарету, и тут рядом с ним резко затормозила серая «шестерка». Не успевшего опомниться коммерсанта грубо схватили чьи-то сильные руки и сноровисто затолкали на заднее сиденье. Водитель выжал газ. Прохожие на улице практически ничего не заметили. В пах Милованова ткнулось острие ножа.