Терпение дьявола - [22]

– Ни в коем… случае. Нельзя… разделяться.

Она скрипнула зубами.

– О’кей, тогда пошли вниз. Он наверняка хочет выбраться из здания.

Они сбежали по ступенькам, держа пистолеты на изготовку, и снова оказались в сырой темноте подвалов. Их проводил взглядом дьявол, тонущий в адском пламени на стене площадки между этажами.

Лудивина старалась контролировать дыхание, чтобы лучше слышать звуки вокруг, засечь движение в этом лабиринте, заваленном щебнем и мусором, но не слышала ничего, кроме свиста сквозняков, похрустывания стального каркаса здания и нескончаемой капели. Она глубоко дышала носом, останавливалась у входа в каждое подвальное помещение и обводила его лучом фонарика; Сеньон как мог прикрывал тыл – скудного света не хватало на то, чтобы видеть, что происходит позади. У обоих выступила на лбу испарина, по спине градом катился пот.

Шаг за шагом они продвигались по коридору.

Подвал с трубками для крэка.

Соседний, с выпотрошенным матрасом и презервативами.

Третий, заваленный пустыми ящиками.

Лудивина каждый раз направляла в проем ствол пистолета и фонарик, быстро обводила взглядом помещение.

Огибая или переступая препятствия, они потихоньку приближались к выходу. Лудивина знала, что нужно торопиться – если беглец промчался тут, не задерживаясь, он уже вылез наружу и теперь далеко. Но если он затаился где-то здесь, нельзя проскочить мимо…

Они почти добрались до лестницы, ведущей на поверхность, когда Лудивина вдруг ощутила чье-то присутствие. Сработал инстинкт – заглянув в очередной отсек, она мгновенно, необъяснимым образом, на подсознательном уровне, почуяла что-то живое. Осознание последовало быстро, но все же слишком поздно – у нее хватило времени лишь на то, чтобы вскинуть руку для защиты, а не для нападения. Металлический прут молнией мелькнул в конусе света от фонарика и в следующий миг выбил у нее из руки «зиг-зауэр». Из темноты возникли несколько человек в красной, коричневой и черной одежде. Один бросился на Лудивину. Нижнюю часть его лица закрывал платок, верхнюю – низко надвинутый капюшон. Ярко-алый.

Движением бедер Лудивина ушла с линии удара, легко уклонившись от прута, летевшего ей в голову. Годы занятий боевыми искусствами не проходят даром – рефлексы у нее были отлажены. Удар ступней под колено, чтобы лишить противника равновесия. Разворот корпуса для замаха, упор кулаком в ладонь и обратный разворот, чтобы придать максимальное ускорение локтю. Мощный удар.

Локоть, самое опасное оружие в человеческом теле, врезался в лицо нападавшего чуть ниже носа, и парень в алом капюшоне опрокинулся навзничь.

Второй силуэт мелькнул сбоку, на миг попав в конус света. Сеньон взмахнул огромными руками – и атакующий напоролся на кулак. Раздался глухой стук удара, затем еще один и еще. Человек грохнулся на пол с залитым кровью лицом и ошарашенным взглядом.

Третьего врага Лудивина заметила опять же слишком поздно. Бейсбольная бита на полной скорости влетела в ее ограниченное поле зрения – Лудивина успела лишь повернуться на месте, чтобы под удар попала не вся поверхность корпуса, и вскинуть для защиты плечо. Удар отбросил ее к стене. Боль пока ощущалась лишь как мгновенная огненная вспышка в плече, а бита между тем описывала круг в воздухе для нового удара. Лудивина выпустила из пальцев фонарик, перехватила кулак, сомкнутый на бите, и сжала его изо всех сил. Другой рукой она нащупала шею противника, отыскала нужную точку большим пальцем и вдавила его в плоть на несколько сантиметров, чтобы добраться до нерва. Человек взвыл, парализованный болью, которая молниеносно прошила всю нервную систему.

И тут Лудивина узнала заморыша, который обещал заставить ее «визжать, как свинья».

Она оттолкнула его в полумраке, который с трудом рассеивал упавший под ноги фонарик, впечатала спиной в стену и ударила коленом три раза – точно по гениталиям. Третий удар был самым яростным. По подбородку пацана потек ручеек слюны и одновременно изо рта вырвался хрип, перешедший в бульканье.

Обернувшись, Лудивина увидела, как Сеньон сокрушительным ударом ноги отбрасывает к стене очередного противника и довершает дело кулаками. Когда он отошел, парень сполз на пол и свернулся калачиком, слабо постанывая.

Огромная черная фигура развернулась к выходу – и двое парней, еще не принимавших участия в схватке, замерли на пороге отсека, а потом рванули в коридор, только пятки засверкали.

– Ты в порядке? – спросил Сеньон.

– Да, – отозвалась Лудивина, осторожно пошевелив травмированной рукой. – Всего лишь пара синяков.

Боль уже начинала заявлять о себе – Лудивина знала, что впереди немало неприятных ощущений.

– Среди них ведь не было того, кого мы преследовали? – уточнил здоровяк.

– Нет. Из-за этих олухов мы его потеряли.

Она была в ярости – злилась и на себя, и на банду малолетних придурков.

– Думаю, вот теперь уже пора вызывать кавалерию, – вздохнул Сеньон. – У нас труп.

Лудивина кивнула. Подобрала фонарик, бросила мрачный взгляд на заморыша, который корчился в углу, и отвела душу, засадив ему еще раз ботинком между ног.

8

Сумерки неспешно ползли с востока, оккупируя небосвод и нависая над миром всей своей темной массой. У окраины городка Ла-Курнев полицейские мигалки заливали фасады домов отблесками цвета расплавленного сапфира. На паркинге в пятидесяти метрах от заброшенного барака пикапы моторизованной жандармерии служили генштабом, откуда контролировался периметр безопасности вокруг здания; люди в полной экипировке растянулись цепью вдоль сотни метров желтой ленты, перекрывая посторонним доступ в сектор. За лентой стояли фургоны Пожарно-спасательной службы, машины местной полиции, администрации и отдела криминальных расследований.