Терминатор. Часть 2 - [28]

— Он мне, показалось, был даже удивлен, когда мы сообщили ему о другом местоположении его двойника брата. И про ту строящуюся его новую базу в Мохаве — продолжила боец отряда DN38416 под командованием чернокожего сорокалетнего сержанта и правой руки самого Джона Коннора Генри Барнса, лет тридцатипяти короткостриженная под ежик, светловолосая и белокожая блондинка Джанет Клеменс.

— Не знаю, кто был удивлен, Джанет — произнес Генри Барнс — Но, Джон верил в скорый теперь конец всей этой чертовой войны, которая унесла моего брата, жену и двух дочерей. Он верил этому Скайнет, а я верил и верю до сих пор ему. И надеюсь, что не ошибся.

— Он подобрал код к управлению роботами Скайнет — произнес еще один солдат, лежащий в темноте жилого подземного бункерного бокса, некто Роджер Медерик, правая рука теперь Генри Барнса. Седеющий белокожий не высокого по сравнению с Барнсом роста худощавый лет сорокапяти мужчина. В прошлом программист и компьютерщик по профессии, и работник одного из банков Лос-Анжелеса — Помнишь Барнс? Когда загрузили пойманного речного гидробота и опробовали на нем эту схему звуковых кодов и шифров с паролями и приказами Скайнет, украденную и дешифрованную в главном штабе еще в те годы.

— Помню, Медерик — произнес, тихо ему Барнс — Это было почти десять лет назад. Еще когда все начиналось. Когда мы еще воевали с шестисотками и первыми НК-танками Скайнет. Помню, вроде тогда все сработало и глушило машины Скайнет на раз.

— Да, только Скайнет все это учитывал и постоянно перепрограммировал свои машины и менял язык между ними командного общения — проговорила Джанет Клеменс.

— Это ни стоило ничего — произнес в ответ Роджер Медерик — Ничего.

— Знаешь, Барнс — проговорила Джанет Клемен — Барнс я здесь боюсь спать. В этом гребаном бункере приютивших нас машин. Если они нас порешат по старой привычке?

— Этого не случиться — проворчал ей в ответ, порядком уставший и желающий сейчас крепко уснуть Генри Барнс — Зачем им нас тогда кормить, если убивать и еще на ночь спать укладывать.

— Почему ты так уверен, Барнс — произнесла тихо почти шепотом она Барнсу — Может, они до такой степени извратились в изучении человеческой психики, что стали маньяками убийцами и еще и извращенцами. Может, специально так делают и разыгрывают дореньких и понимающих людей роботов, но реально это может наша ловушка и могила, Барс.

— Этого не случиться, Джанет — произнес уже нервно и раздраженно Генри Барнс — Я уверен в этом.

— В чем уверен? — поддержал Джанет Клеменс сорокалетний программист Роджер Медерик.

— В этом, Роджер. Потому, что мы пока на его стороне, и он верит нам — ответил Генри Барнс тихо всем сразу лежащим и вполглаза дремлющим этой ночью бойцов отряда DN38416.

— Не думаю, что верит или полностью доверяет, Генри — произнес еще один военный, латиноамериканец. И, как и Барнс сильный и высокий широкоплечий тридцатилетний Семюэль Батиста — Еще тогда мальчишкой, я не верил никому из машин, и никогда. Даже тому киборгу — гибриду по-имени Маркус Райт, что прибился к повстанцам на окраинах Лос-Анжелеса, что отдал свое сердце раненому и умирающему Коннору. Подумать только робот и еще с именем — добавил Семюэль Батиста.

— Ты имеешь того Батиста, которого с собой притащила Мерхади, упорно и всем в отряде утверждала, что он хоть и машина, но спас ее и, что тот робот больше человек, чем робот? — произнесла Джанет Клеменс.

— Ладно, хватит болтать, спать надо — проворчал Генри Барнс — Нам теперь нет дороги назад к своим. И не будет, пока мы не победим эту проклятую войну. И это сможем сделать только с машинами самого Скайнет. И не вернемся, пока не докажем, что Джон Коннор был прав.

* * *

— Все еще хочешь узнать то, что хотел узнать — спросила она его.

— Нет — он ответил ей несколько сейчас даже холодно — Ничего. Все ясно и теперь объяснимо. Я сам уже не хочу все это больше знать. Надо будет провести запланированную диагностику процессора и вычистить лишнее из моей нейронной памяти. Сейчас это не значит уже ничего для меня. Это все из прошлой моей жизни и оно мне уже ненужно.

Верта замолчала и повернулась к нему лицом, прижавшись всем полиморфным робота Т-1001 пластичным женским гибким телом.

— Там будет жарко — произнесла она киборгу Алексею, обняв его механическую на гидравлике и поворотных механизмах робота три восьмерки шею — Прижавшись своим металлом, она проанализировала его всего внутри, включив выше обычного осязание машины Т-1001. Считывая все параметры и проверяя все внутри проводов и электронных цепей, вспомогательных механизмов стоящего и обнявшего ее мощной гидравликой любящего ее робота Т-888.

— Ты опять за свое, Верта — произнес он, ей смягчившись, но предупредительно, чувствуя ее внутри себя и ее жаркие женские губы на своих водородных гудящих как живое его мужское сердце батареях IGEY-700. И ее набравший температуру молекулярный прилипший к его механизмам и гидравлике пластичный Т-1001 жидкий металл.

— Я не могу тебя вот так отправить туда и не проверить все в тебе, Алеша — произнесла она ему ласково и прощая ему все его грубости и обиды на нее. Он принадлежал теперь и ей тоже, как и его матери Эвелине. И о на сделала как машина полиморф окончательный свой выбор в сторону своего нового любимого мужчины. И Верта машина Т-1001 из жидкого пластичного мимикрирующего полисплава проверяла все и лично в его микросхемах и электроцепях. Проверяя все дублирующие и контрольные аварийные в первую очередь системы киборга Т-888 по-имени Алексей.