— А остальные?
— Остальные погибли. Их убили радикальные неогностики.
Рикер снова посмотрел в иллюминатор. Горы. Гималаи.
— Что, если я захочу алмазное бессмертие? — спросил он Чейза. — Примете такое условие?
Ангел засмеялся и ничего не ответил.
Дени кормила двух собак принесенным из вертолета стейком. Мясо она порезала на кусочки. Мохнатые зверюги лязгали челюстями, каждая норовила заглотить кусок вне очереди. Дени что-то серьезно втолковывала им. Голова у нее была забинтована, из уха торчал тампон.
Рикер наблюдал за кормлением, зевал и тер глаза. Никак не удавалось отойти от долгого сна.
— Нам пора, все уже готово, — сказал Чейз.
Он подошел по храмовой дорожке в сопровождении двух послушников.
Дени скормила последний кусок и улыбнулась. Они пошли по каменным плиткам через заросли. Собаки проводили их до ворот храма.
Внутри было жутко холодно, и Рикер сразу понял почему. Храм, примостившийся у подножия скалы, лишь прикрывал уходящую внутрь пещеру. Некоторое время они ступали по каменным плитам, затем начался земляной пол. Послушники освещали путь масляными лампами. Вскоре добрались до тупика, где висели многоцветные буддийские танки. Занавеска прикрывала низкий альков в стене пещеры.
Послушники благоговейно склонились перед альковом, установили лампы на деревянные столбы и отступили назад.
— Он здесь, — пояснил Чейз и откинул занавеску, зацепив ее край за крючок в стене.
Судя по всему, ниша была выдолблена вручную. Тут и там виднелись ровные сколы от инструментов. Внизу обнаружился дощатый настил, на котором в позе лотоса сидел человек. Его покрывало оранжевое монашеское одеяние. Веки на сухоньком лице были опущены.
Где-то там, за веками, за гладким бронзовым лбом, хранилась терма ума. Рикер даже представил ее — маленький золотистый комочек, подрагивающий в сознании буддиста, как поплавок.
Дени вдруг заплакала, схватилась за лицо и отошла в сторону.
— Вот и он — единственный обладатель алмазного бессмертия, — грустно сказал Чейз.
— Он в медитации?
— Здесь это называют самадхи. Он не выходит из этого состояния уже восемьдесят три года, и неизвестно, когда выйдет. Он бессмертен телом, а разумом живет с богами.
«Как и положено настоящему ангелу», — подумал Рикер.
— Алмазное бессмертие дается тому, кто не привязан к жизни, — сказал Чейз. — Парадокс, шутка природы или богов.
— И что же нам делать?
— Будем делать то, что задумали. И надеяться, что когда-нибудь он проснется и скажет нам, как жить дальше.
Они вернулись в храм и вышли наружу. Ветер завывал высоко в скалах. Угрожающе нависало свинцовое небо.
Чейз говорил по телефону.
— Еще не решили, стоит ли вам?.. — поинтересовалась у Рикера Дени.
Ее глаза были заплаканы, но она улыбалась.
— Стать ангелом? Не знаю, — Рикер осмотрел храмовый двор со ступами и трепыхающимися на ветру флагами. — Я, пожалуй, подожду, когда проснется этот монах.
— Хорошо, — согласилась Дени. — Разбавляйте пока нашу дурную бесконечность.
