Теплый снег - [6]

Кронс остановился и, повернувшись лицом к Кратову, в упор спросил:

— Но ты-то решил начать акватрансформацию немедленно?

Кратов спокойно встретил взгляд Кронса.

— Да.

— Почему? Ведь у нас по крайней мере месяц в запасе?

— Нет у нас месяца, — ровно проговорил Кратов. — Даже дня у нас нет. Потому что живут на Снежане, кроме нас с тобой, ещё и маленькие человечки. Дети. Четыреста тридцать девять детей, не достигших восемнадцати лет. Их что, тоже на стол к Шренингу?

Кронс пошатнулся, как от удара. Вот о чём он действительно не думал. Даже не приходило в голову.

— Так вот почему ты ко мне пришёл, — задумчиво проговорил он и, машинально вырастив под собой кресло, опустился в него. — Так сказать, с утра пораньше…

— Алек, — вдруг встрепенулся он, — а если… Кокон… завтра…

Кратов отвёл взгляд в сторону, и вся его фигура, мгновение назад собранная, подтянутая, как-то сразу оплыла. Он закрыл глаза и расслабленно откинулся на спину кресла.

— Если, — горько сказал он. Руки его зашарили по карманам в поисках поликлетамина. — Я знаю другое если. Если мы проведём акватрансформацию сейчас, в течение двух недель, то детям воды хватит на два года…

3

Пола долго стояла, прислонившись к косяку в дверях детской.

Девочки ещё спали. Сквозь прозрачную плёнку манежа было видно, что Станка всю ночь воевала со своей постелью. Подушку она ногами загнала в угол, под головой было скомканное одеяло, простыня намоталась на талию, а сама Станка сладко спала посреди этого погрома и во сне, причмокивая, сосала большой палец правой руки. Ларинда же, в отличие от младшей сестрёнки, спала необычайно спокойно, так что у Полы подчас возникали сомнения, а не ложилась ли она спать только перед самым рассветом настолько аккуратной выглядела её постель. Одно время Пола среди ночи специально заглядывала в детскую, но все подозрения оказались несостоятельными. Ларинда как ложилась спать на бок, подложив под щёку ладонь, так и просыпалась в том же положении.

«Надо будет Станке палец глюкойотом намазать», — подумала Пола и вошла в комнату. На спектрофлюоритовой стене в последнем танце застыли разноцветные мультизайцы и смешливые лепусята. Пола вздохнула и стёрла их со стены. Кончаются детские сказки…

Она наклонилась над манежем, и её против воли захлестнула неудержимая волна нежности и любви. Захотелось выхватить Станку из манежа, растормошить, прижать к себе и целовать, уткнувшись лицом в родное тёплое тельце…

С огромным трудом Пола сдержалась и отпрянула от манежа. Почувствовала: ещё немного — и она не выдержит и разрыдается. Сильно, в голос, и, наверное, страшно.

Быстрыми шагами Пола подошла к окну и распахнула его настежь. Корриатида стояла уже высоко над горизонтом, и снег на улице слепил и резал глаза. Абсолютно сухой, тёплый воздух сразу забил лёгкие, и Пола закашлялась. Это помогло, и она взяла себя в руки.

«Всё, хватит, — подумала она и сдула упавшую на лоб прядь. — Нельзя, чтобы дети видели тебя такой. Будь весёлой и жизнерадостной, будто ничего не произошло и ничего не происходит». Она обернулась и хлопнула в ладоши:

— Хватит спать, сони, пора вставать! Петух пропел!

На спектрофлюоритовую стену вскочил огненно-зелёный петух и оглушительно заголосил.

Пола стащила одеяло с Ларинды, затем перегнулась через сетку манежа и попыталась разбудить Станку.

— Ну-ну, хватит потягушечки делать — глазки раскрывай!

Она похлопала Станку по спине, но ничего, кроме сладкого причмокивания, не добилась.

— А вот я сейчас воды холодной принесу, — пообещала она и Станка, испуганно вздрогнув, сразу же открыла глаза.

Мать подхватила её под мышки и поставила на пол.

— Вот так-то лучше, — сказала она. — Смотри, гномы уже давно на зарядку выстроились, тебя ждут. А ты только глазки открыла.

На стене семь весёлых гномов, голых по пояс, в разноцветных шароварах и колпаках, приступили к утренней гимнастике. Чуть в стороне от них девочка в трико выполняла упражнения по системе Страдиссона. В комнате всё ощутимей чувствовался запах соснового бора, утренней свежести, словно опушка леса, на которой девочка и гномы занимались зарядкой, действительно была в двух шагах. Откуда-то из-за разлапистых сосен хриплым метрономом отмеряла время кукушка, а в покрытой росой траве безалаберно, не в лад, стрекотали кузнечики.

Пола до боли закусила губу, отвернулась и, толкнув руками детские кровати, отослала их в противоположную стену, где постели пройдут обработку и вечером вернутся на свои места чистыми, выглаженными и заправленными.

Ларинда зевнула и, став на цыпочки, потянулась. Затем сразу же, без всякого перехода, выгнулась в мостик.

— А я не хочу с гномами, — капризно заявила Станка. — Я хочу, как Лалинда!

— Лалинда, Лалинда! — передразнила её старшая сестра. Она прогнулась ещё больше, облокотилась о пол и, мягко спружинив всем телом, перешла из мостика в стойку на руках. — Сперва «р» научись выговаривать.

Станка насупилась и, отвернувшись, принялась ковырять ногой травянистоподобный ворс. Пола вздохнула.

— Ну, что случилось, Станка? — спросила она. — Смотри, как Прошка весело зарядку делает!

Станка исподлобья глянула на гномов.