Теплое местечко на двух стульях - [3]

— Откуда вы это знали, если в это время бывали на работе?

— Я разговаривал со своей домработницей. Так вот, я приехал домой, оставил машину на соседней улице, а сам стал наблюдать за домом. Вскоре из него вышла Лиля. Она была очень хорошо одета… Впрочем, — тут же поправился мужчина, — она всегда так одевалась, независимо от того, куда и зачем шла. Но тогда мне показалось, что она специально для кого-то принарядилась. Скорее всего, это были обычные мысли обиженного и ревнивого мужа, видевшего подозрительное во всем.

— А что было дальше?

— Лиля быстрым шагом направилась в сторону остановки. Я еще удивился, почему, собравшись куда-то ехать, она не воспользовалась собственной машиной, но потом все понял… Лиля просто делала вид, что гуляет. Она часто прогуливалась возле дома, и это могут подтвердить все соседи. Но в тот раз гуляла она недолго. Помелькав перед глазами соседей, она пустилась бродить по улицам города. А я шел следом, шел осторожно, чтобы она меня не заметила.

— И что же было в конце пути? — спросила я.

Иван тряхнул головой, словно желая отогнать от себя какое-то наваждение:

— Лиля вышла к дорогому особняку. Меня еще тогда удивило, почему тот не обнесен высоким забором, как у нас принято, а лишь окружен низкими, ровно стриженными кустарниками. Подойти к нему не составляло труда.

— И ваша жена вошла в этот особняк?

— Да, вошла. Она поднялась по ступенькам и скрылась за его массивной дверью.

— А что сделали вы?

— Сначала ничего. Я сомневался, стоит ли идти туда, где наверняка имеется охрана. Но потом, вспомнив, что там моя жена, решился. Я подошел к дому, дернул за ручку двери. Та оказалась не заперта. Сейчас думаю, что ее специально для меня такой и оставили.

— Вы вошли… — напомнила я, желая избежать ненужных предположений мужчины.

— Вошел. Попал в холл. Там никого не было. Обычно в таких домах полно охраны, прислуги, непременно есть какой-нибудь управляющий, но здесь никого не было. Дом вообще казался заброшенным. Помню, я пытался уловить хоть какие-то звуки, голоса, но тщетно, просто пошел в сторону одной из боковых дверей. Выбрал ее непроизвольно, но не ошибся. Как только я оказался рядом с дверью, услышал воркующий голос жены. Голос того, кто был с ней, тоже слышал, но разобрать слов я не мог. Тут на меня что-то нашло, и я превратился в дикого зверя.

Я даже не подозревал, что так страшен в момент гнева. Я ухватился за круглую ручку двери и с силой рванул ее на себя. Дверь оказалась заперта. Тогда я схватил стоящую неподалеку бронзовую статуэтку и ударил ею по ручке с такой силой, что та просто отвалилась. Дверь подалась, и я влетел в комнату. — Христенко жадно сглотнул, словно в горле его все пересохло, а потом продолжил: — Описать интерьер кабинета не смогу, так как искал взглядом только жену. А она была там. Была не одна, а с мужчиной. Оба были обнажены до пояса и глядели на меня растерянными глазами. Они явно не ожидали, что кто-то помешает их любовной игре. В тот момент они испугались. Мужик попятился к окну, а Лиля кинулась ко мне, преграждая дорогу. Она видела, что я себя совершенно не контролирую. Мне не составило труда ее отшвырнуть и догнать мерзавца.

— Вы хотели его убить?

— В ту минуту — да. Но он оказался ловким. Мы долго дрались, даже падали на пол. В ход шло все, что попадало под руки. Я точно помню, как схватил его за грудки и прижал к стене. Со стены упала картина, и ее рамка раскололась. Мы стряхнули своими телами со стола все, что было на нем, на пол полетели и пластиковые подставки для канцелярских принадлежностей, и какие-то фарфоровые фигурки. Потом по всему этому мы топтались, и я слышал хруст под ногами. Жена что-то кричала, но я даже не разобрал ее слов. А потом в кабинет вбежал охранник. Как раз тогда, когда мне почти удалось одолеть противника и я душил его сорванной с окна портьерой. Запомнилось почему-то, что она была темно-зеленого цвета.

— Охранник кинулся на вас?

— Да. Он был сильный, и с ним бы я ни за что не справился. Он вмиг оттащил меня от хозяина и ударил по голове чем-то тяжелым. Могу даже показать вам шишку, хотя… жена объясняет ее появление совсем иначе.

— Как же?

— Говорит, что я сам упал и ударился головой о какой-то угол, — с насмешкой ответил мне Христенко. — Но я-то знаю, что не падал.

— А разве, когда охранник вас ударил, вы не упали? — поинтересовалась я тут же.

— Упал, конечно, и сознание потерял, — ответил Иван. — Помню, что все потемнело перед глазами, а потом… потом начался самый настоящий кошмар. Все остальное какой-то абсурд. В него даже нереально поверить.

— Вы так живописно об этом говорите, но мне самой почему-то не удается предположить, что же было потом, — заметила я. — В чем вообще суть вашей проблемы?

— Смотрите сами, — продолжил рассказывать мужчина. — После драки и удара по голове я просыпаюсь в своем доме, в своей спальне и в своей постели. Голова забинтована, жена сидит рядом и размешивает в стакане чая сахар. Как только она замечает, что я очнулся, улыбается и говорит, как я заставил ее волноваться. Причем она говорила все это так, словно бы ничего и не было, словно мне все приснилось. Я смотрел на нее и все пытался заметить усмешку, какой-нибудь жест, эмоцию, которая убедила бы меня в том, что она все врет, что она издевается надо мной, но она была спокойной и совершенно нормальной. Почти такой, как до этого случая.