Тепло отгоревших костров. - [22]

Наш приезд пришелся на субботу, Сергей был на работе, но в Димкиных планах Брагин-старший не значился.

— Где твой родимчик?— спросил он Дусю о сыне.

— Пошел в баню,— ответила она.

— Понятно,—удовлетворился Димка и отправился сливать из радиатора воду.

Когда появился распаренный Санька, он тотчас же сграбастал его в охапку, поставил на табуретку и спросил:

— Саня, у тебя приятели есть?

— Знамо дело,— с достоинством ответил Санька, недовольный таким фамильярным обращением.

— Зови их сюда—дело есть. - Какое дело?

— После узнаешь, а сейчас давай всех сюда.

— Сделаем,—согласился Санька, слезая с табуретки.

Через полчаса в кухне собралось пятеро его дружков, усиленно шмыгавших носами. Они уселись на корточках вдоль стен и почтительно смотрели на нас. Димка вошел в круг и произнес речь, смысл которой сводился к тому, что в исследовательских целях ему очень нужны живые мыши, и что в этом деле он рассчитывает на их помощь. Сначала его не поняли. Малолетнее население Милой Девицы никак не могло поверить, что взрослому человеку вдруг понадобились никчемные мыши, которых сколько хочешь в любой куче соломы. Когда же Димка объявил, что за каждую мышь будет премия — договор был заключен моментально, и вся компания, не вдаваясь в расспросы, выразила желание тотчас же отправиться на промысел.

— Э-э, нет, братцы,—сказал Димка.— В целях безопасности—и вашей и мышей—их нужно ловить так, чтобы не дотронуться руками. Сейчас я вас вооружу...

Моргунов вышел во двор, и через окно я видел, как он достал из багажника машины полдесятка сачков. Такая предусмотрительность меня удивила.

— Одного не хватает,— сказал он, вернувшись,— ну, да все образуется. Аида, братцы, осваивать технику!

Скоро у стога рисовой соломы, которую Брагин приготовил для своей Буренки, раздались крики. Отлов грызунов начался.

— Зачем тебе столько мышей?—спросил я, когда Димка вернулся в дом.

— Таланты в природе—редкость. Попробуй отыщи такую, как Катька,— ответил он.

Вечером приехал ужинать Сергей. Мы посвятили его во все наши планы и начинания, он согласился с нами,

— Есть здесь один старик —Сафрон Пупырь—зануда, не приведи бог. Так он уже штук пять лисиц ухлопал,—заговорил Брагин.—И все в такую погоду. Ну, как ты к лисе без ветра подойдешь? А он ухитряется. Я к нему и так и сяк подкатывался—глухо. Конечно, не петухом он кричит. Я уж, признаться, и сам о мышином писке думал, но кто б научил? Лиса не крякаш — ее на мякине не проведешь.

— Завтра воскресенье, огольцам в школу не идти, за день они нам что-нибудь да наработают, а там мы уж выжмем из этой живности песни.

Утро следующего дня наступило морозное и тихое. Я стоял на крыльце дома, "смотрел, как тянулся к небу дым из печных труб, и думал о том, что где-то, вот за тем леском, мышкуют на этом белом великолепии огненно-красные лисы. Мне страсть как нетерпелось побежать туда, но я не мог нарушить закона коллективной охоты. После завтрака я все же не утерпел и сказал Димке и отработавшему свою смену Брагину, что пройдусь без ружья на поля, посмотрю что и как.

— Валяй,— согласился Димка.— Сегодня я принимаю товар, а Сереге надо поспать.

— Ты разведай на скотомогильнике. Я туда давно не ходил,— сказал Брагин.

Он показал мне дорогу, и я, захватив бинокль, тронулся в путь. Оделся я легко, и, хотя мороз доходил до пятнадцати градусов, быстрая ходьба по неглубокому снегу согревала меня. Скотомогильник находился километрах в двух от деревни, мне не хотелось так скоро возвращаться в дом, и я обошел его стороной, рассчитывая заглянуть туда на обратном пути. Нет, никогда не видать городам такого чистого снега полей. Из окна машины заснеженные поля казались унылыми и скучными, а сейчас в их просторах было что-то торжественно-величавое, чуточку грустное, но до боли милое и дорогое. Я никогда не видел этих полей, по которым шел, а мне казалось, что я знаю и люблю их всю свою жизнь. Забравшись на валик оросительного канала, я совсем было забыл о цели своего похода, когда внимание мое привлекла странная коряга, торчавшая на небольшой копне соломы. Я посмотрел в бинокль и увидел... лису! Она сидела на копешке и наблюдала за мной. Какая-то инстинктивная сила бросила меня к земле и распластала на снегу. Вот уж дурость так дурость! Чего ради я зарылся в него, не имея ружья? Не поймаю же я лисицу руками! А лиса, грациозно изогнувшись, продолжала смотреть в мою сторону. Вдоволь налюбовавшись ее желанным, но недоступным хвостом, я скатился на дно канавы и, увязая в наметенном снегу, зашагал в сторону. Минут через пять выглянул из-за зарослей полыни и увидел, что лиса по-прежнему смотрит туда, где я валялся на снегу.

«Не так уж ты умна»,—подумал я, выбираясь на дорогу

Чем дальше я шел, тем яснее становилась для меня сложная система рисовых полей. Рис не может расти без воды, и каждое поле окружено каналами, по одним вода поступает, по другим—сбрасывается с чеков, как называл эти поля Сергей Брагин. Берега каналов поросли тростником, полынью и вейником, которые скрывали меня с головой. Как правило, возле каждого канала проходили хорошие грунтовые дороги, по которым — если бы не заносы снега — можно было ездить на легковой машине. Выйдя к дамбе, отделявшей поля от плавней, я осторожно выглянул и сразу же наткнулся на мышкующих лисиц. На этот раз они меня не заметили, и я впервые увидел охоту лисы на мышей. Одна из них промышляла в ста метрах, и я без бинокля мог наблюдать все ее танцы. Вытянувшись в струнку, лиса семенила по снегу. Вот она на мгновение остановилась, прислушалась и вдруг свечкой взвилась вверх, упала на передние лапы и сунула морду в снег. Промах! Мышь торопилась удрать, но лиса снова прыгнула и, пробив снег, придавила ее лапами. Облизнулась, и не спеша потрусила дальше. Ее прыжки были так забавны, что казалось лиса занимается не важнейшим для себя делом, а развлекается потехи ради.