Теплица - [14]

Отрывки их болтовни преследовали безразличного к ним Комплейна, пока он шёл к дверям.

— И откуда он берет всю эту одежду, хотела бы я знать? Ведь он же обычный молокосос. Я вам говорю, он доносчик…

— Матушка Каллиндрем только что принесла семерых. Все родились мёртвыми, за исключением одного бедного малыша. Помните, в последний раз у неё было пятеро? Я ей прямо в глаза сказала, что она должна быть осторожна со своим парнем…

— Все проиграл…

— Врёт…

— Никогда ещё так не хохотала…

Когда Комплейн вновь оказался в тёмном коридоре, он прислонился к стене и с облегчением перевёл дыхание. Собственно, он ничего не сделал, даже не сказал об исчезновении Гвенны, хотя именно за этим и приходил, и все же что-то в нем изменилось, словно какая-то огромная тяжесть угнездилась у него в голове, причиняя странную боль и переполняя смутными предчувствиями надвигающихся изменений.

В жилище Бергасса стояла страшная жара, и Комплейн почувствовал, что он весь обливается потом. Даже сейчас, в коридоре, можно было расслышать щебет женских голосов. Неожиданно он увидел Кабины такими, какими они были на самом деле: огромной пещерой, наполненной гудением множества надоедливых голосов, и никогда ничего не было вокруг, кроме пустых надоедливых голосов, замирающих вдали…

IV

Явь понемногу кончилась. Скоро должен был наступить период сна, и Комплейн чувствовал, как с приближением следующей порции наказания желудок его делается все более неспокойным. Через три сон-яви на четвёртую, как в Кабинах, так и на прилегающих территориях, наступала тьма. Правда, она не была абсолютной — тут и там в коридорах тлели квадратные контрольные светильники, напоминающие луну, только в помещениях было безлунно и царил мрак.

Таков был, впрочем, привычный закон природы, Правда, старики говорили, что при жизни их родителей тьма не длилась так долго, но у стариков, как правило, скверная память, и они любят рассказывать странные истории о своём детстве.

В темноте водоросли съёживались и опадали, как пустая шелуха. Их гибкие плети делались хрупкими, ломались и все, за исключением самых молодых, чернели. Так выглядела недолгая их зима. Когда появлялось солнце, молодые стебли и побеги энергично тянулись вверх, покрывая мёртвые растения новой волной зелени. Четыре сон-яви спустя отмирали и они. Такого рода цикл переживали только самые сильные и приспособленные.

Теперешнюю явь большая часть из нескольких сотен людей, населявших Кабины, пребывала в бездеятельности, преимущественно в горизонтальном положении. После варварских вспышек веселья всегда наступал период апатии и спокойствия. Все чувствовали облегчение, и в то же время были неспособны включиться в ежедневную рутину. Вялость и утомление, как щупальцами, охватили все племя. Водоросли за баррикадами вновь стали захватывать очищенные поляны — но даже это было не в состоянии поставить людей на ноги.

— Я бы мог перебить их всех, и ни одна рука не поднялась бы на защиту, — сказал Вэнтедж.

На правой стороне его лица отобразилось нечто, напоминающее вдохновение.

— Так почему бы тебе этого не сделать? — иронически поинтересовался Комплейн. — Ты же знаешь, что говорится в Литаниях: сдерживаемые недобрые желания нарастают и разрушают сознание. Берись за дело, Дырявая Губа.

Он был мгновенно схвачен за руку, и острие ножа застыло в миллиметре от его горла. Прямо перед ним оказалось удивительное лицо — правая половина перекошена гневом, левая же застыла в мёртвой, отстранённой улыбке, и большой серый глаз на ней смотрел сам по себе, занятый собственными личными видениями.

— Ты не посмеешь больше никогда так называть меня, гниющая стерва, — злобно проворчал Вэнтедж.

Потом он отвернулся и опустил руку с ножом. Ярость угасла, её сменило нечто вроде раскаяния. Он вспомнил о своём уродстве.

— Прости меня.

Комплейн тоже хотел выразить сожаление о своих словах, но Вэнтедж уже не слушал.

Взволнованный этой стычкой, Комплейн неторопливо пошёл дальше. Он встретил Вэнтеджа, когда возвращался из зарослей, где следил за приближающимся племенем. Если дело и должно было дойти до столкновения с племенем Грина, то ожидать этого следовало не скоро. Сперва начались бы стычки между выслеживающими друг друга охотниками, а это хотя и означало бы смерть для многих из них, но зато наверняка избавило бы от монотонной повседневной жизни. Но сейчас Комплейн решил оставить свои мысли при себе. Пусть кто-нибудь другой, более обожающий власти, доносит об этом лейтенанту.

Направляясь к жилищам стражников за очередной порцией плетей, он не встретил никого, кроме Вэнтеджа. Все ещё царила апатия, и даже палач оказался неспособным к действию.

— У тебя ещё много сон-явей впереди, — сказал он. — Куда ты спешишь. Убирайся и дай мне полежать спокойно. Иди, поищи себе новую женщину.

Комплейн вернулся в свою каморку. Резь в желудке утихла. Где-то в одном из узеньких боковых коридорчиков кто-то играл на струнном инструменте. До него донеслись фрагменты песни, напеваемой приятным тенором.

…в жизни твоей…

…так долго…

… Глория…

Это была старая забытая песня, и он оборвал её, плотно закрыв дверь. Внутри его снова поджидал Маррапер.