Теперь я твоя мама - [118]

Наконец ее приходит проведать Дилан. Он придвигает стул и садится возле ее кровати. Когда она говорит ему, что решила встретиться с матерью, его лицо светлеет и он рассказывает ей все.

Джой представляет серые пустые здания, эхо, крыс, паутину, ржавеющее оборудование, голоса полицейских, звук сирен, мусор, тени. Она представляет женщину, горько плачущую среди теней, и задыхающегося Дилана с покрытыми рубцами руками.

Наркоман и ангел… Так он это описывает. Ее мать наложила на него исцеляющие руки, и он возродился в свете, и стал… ну… он стал Диланом, который ей всегда нравился, которому она доверяла и который несет ответственность за разрушение ее семьи.

Какое ключевое слово Джой использовала? Ожидание. Оно отдается эхом. Оно вернуло его в прошлое, а она, сидя у него в клинике и ничего не подозревая, запустила уничтожение собственной семьи. Она помнит сумасшедшую езду в карете скорой помощи, крепкую хватку матери… дитя ожидания… дитя ожидания… Джой стонет и прижимает пальцы к вискам. Она не может говорить. Да и что сказать? Молодец, Шерлок Холмс! Она хочет полежать в тишине. Потом она услышит, как их с Диланом дружба рассыплется на тысячи маленьких кусочков.

Но его история еще не окончена. Он поехал в Дублин и встретился с матерью Джой. Он выложил ей свои подозрения. Но она уже не была той Карлой Келли, которую он помнил. Она больше не была похожа на ангела.

– Когда я справился с шоком, увидев, как она изменилась то понял, что сходство между вами стало еще заметнее, – признается он. – Ты выглядела совсем как она, когда у тебя были короткие волосы.

Джой пытается представить мать с короткой мальчишеской стрижкой. Невозможно. Ее волосы развеваются на ветру. Они парят над подиумом и скрывают ее лицо, когда журналисты кричат: «Как вы себя чувствуете? Вы можете описать эмоции, которые испытали, увидев пустую кроватку?»

Дилан говорит, что сейчас у нее черные волосы. Черные и короткие. Письмо Джессики… Как же Джой не поняла? Пишет книги за других… Она видит, как мать наклоняет голову, когда она опускается на могилу женщины, которая похитила ее дочь.

Джой наклоняется вперед и прикасается к гипсу. Нога под ним чешется. Она закричит, если не сможет ничего с этим сделать. Она открывает рот…

Дилан, замолчав, подается назад. Другие пациенты удивленно глядят на Джой, словно их ударило звуком, сорвавшимся с ее губ. Прибегает медсестра, потом врач, но она хочет видеть только одного человека.

Он едет в Дублин сразу же после ее звонка. Ему плевать на полицейских и разрешение Патрисии. Когда он наконец приезжает, то отгораживает ее кровать простынями, чтобы она могла прижаться лицом к его груди, поплакать и рассказать о Клэр Фразьер, которая пришла в их жизнь, словно призрак, чтобы украсть то, что когда-то было украдено у нее.

Глава семьдесят девятая Карла

Карла смяла лист бумаги и швырнула его в мусорную корзину. За ним последовали и другие. Наконец, когда слова больше не имели значения, а оправдания – смысла, она закончила письмо дочери.

Дорогая Джой!

Когда это письмо попадет тебе в руки, ты уже будешь знать правду. Завтра я собираюсь встретиться с Патрисией и дать разрешение на то, чтобы она рассказала тебе, кто я. Я писательница, однако никакие навыки не помогли, когда я попыталась подыскать слова, чтобы объяснить дилемму, перед которой оказалась.

Я не желала тебе зла. Мне просто нужно было быть рядом. Что я собиралась делать? Наблюдать за тобой из-за сухих каменных стен? Прятаться в кустах? Я до сих пор не знаю, что сделала бы, если бы ты тогда не пришла на кладбище. Возможно, судьба забрала у меня инициативу, но когда я увидела тебя, то не могла позволить тебе уйти.

Патрисия найдет подходящие слова. Она умеет сопереживать. Она утешит тебя. Пожалуйста, не отворачивайся от меня. Я так долго ждала, чтобы обнять тебя.

Я люблю тебя.

Карла.

Карла подписала адрес и приклеила на конверт марку, понимая, что если не отправит письмо сейчас, то утром порвет его в клочья и попытается написать другое, более внятное и понятное. Когда она выходила из квартиры, то заметила букет фрезий, которые купила у продавца цветов на Графтон-стрит. Она вынула их из вазы и завернула в бумагу.

Холодный ночной воздух обдувал лицо, когда она шла по дорожке вдоль канала. Она застегнула верхнюю пуговицу на пальто, поглубже натянула на голову шляпу. Бросив письмо в почтовый ящик, пошла дальше. Если повезет, она сможет заснуть. Она посмотрела на шлюз, где однажды хотела утопиться, и перед ее глазами вдруг возникла Анита. Но это была всего лишь утка, которая неуклюже заковыляла к воде, где тут же преобразилась в грациозную птицу. Берег густо порос камышом. Карла положила цветы в камыши, где было обнаружено тело, и постояла несколько минут, глядя на воду. Что Анита думала о ней? Считала ли она ее подругой, почти матерью? Или эксцентричной дамой, страдающей от бессонницы и убивающей время до рассвета?

Она подошла к скамейке, которая стояла на берегу канала напротив ее дома. Бездомные часто коротали здесь ночи. Сейчас на ней сидел всего лишь один человек. Он поднял глаза и, увидев ее, поднялся.