Теотиуакан - [2]

Помимо науатль разными авторами в качестве языка теотиуаканцев допускаются предки некоторых отомангских языков (отоми, масауа, пополока, чочо) или языков тотонакской семьи. При этом основания для таких гипотез являются весьма зыбкими. Например, получившее распространение предположение Лайла Кемпбелла, что языком основателей Теотиуакана был предок тотонакского, базируется главным образом на том, что в языках майя и науа, народов, в чьей культуре наблюдается существенное теотиуаканское влияние, имеется значительное число заимствований из тотонакского. При этом автор не объясняет, почему у населявших Оахаку сапотеков, в чьей культуре также прослеживается влияние Теотиуакана, заимствований из тотонакского он не установил. На самом деле неизвестно, какая речь звучала на площадях и во дворцах «Места Богов».

С проблемой этнической принадлежности жителей классического Теотиуакана связан вопрос о его соотношении с Толланом. В исторических легендах науа Толлан («Место Тростников», «Тростниковье») выступает как великая столица народа тольтеков, город Кецалькоатля, средоточие знания, искусств и ремесел. При этом тексты Саагуна и Иштлильшочитля, упоминающие оба названия, чётко различают Теотиуакан и Толлан. Исходя из этого, ещё в конце XIX века французский исследователь Дезире Шарне отождествил с Толланом Тулу-де-Альенде, расположенную примерно в 100 км к северо-западу от Теотиуакана. Однако в конце 1930-х годов американец Джордж Клапп Вайян, смущённый скромностью памятников Тулы по сравнению с красочными описаниями информаторов Саагуна и «Анналов Куаутитлана», предположил, что Толлан исторических легенд науа — это не сравнительно небольшая по размерам Тула, а грандиозный Теотиуакан. Впрочем, такая точка зрения продержалась не очень долго, уже в 1950-х годах мексиканскими археологами было показано, что она несостоятельна по соображениям хронологии: согласно историческим преданиям, строители Толлана тольтеки появились в Мексиканской долине, самое раннее, в последней четверти VIII века, а в собственно Толлане обосновались ещё позже, в то время как расцвет Теотиуакана приходился на первую половину I тысячелетия н. э. Тем не менее, несоответствие между выдающимся местом Толлана в легендах науа и испытавших их влияние народов (например, киче и какчикелей горной Гватемалы) и не отличающимися особенным величием и богатством археологическими памятниками Тулы-де-Альенде всё ещё не даёт покоя исследователям. Так, Лоретт Сежурне и Энрике Флорескано выдвинули концепцию «двух Толланов», которая нашла широкое распространение в последние десятилетия ХХ века. Она предполагает существование реального города (и даже нескольких таких городов) под названием Толлан, «Место Тростников», и Толлана идеального — легендарного средоточия высшей культуры и источника политического могущества, подобного Небесному Иерусалиму или Вечному Риму европейского Средневековья. В качестве прототипа идеального Толлана предполагается Теотиуакан; Э. Флорескано даже ввёл в оборот выражение «Толлан Теотиуакан» (в оригинальных индейских сказаниях и колониальных текстах неизвестное). Как основные доказательства этой гипотезы приводятся упоминания «Тростниковья» на памятниках имевших контакты с Теотиуаканом майя классического периода и символы тростника на некоторых памятниках Теотиуакана. Кроме того, на составленной в колониальный период «Карте Кинацина» над выполненной латиницей подписью [Te] otihuacan tlahtoliyan, «совет [Те] отиуакана»,помещена науатланская пиктограмма TOLL (a) -TLAN (tli) -TEPETL, «Толлан» или «Толлантепетль».

С тем, что Толлан в индейской традиции кануна Конкисты превратился в мифологизированный образ, имеющий мало общего с Толланом-Шикокотитланом (Тулой-де-Альенде), нельзя не согласиться. А вот касательно того, что его прообразом был Теотиуакан не всё так просто. Действительно, в настенных росписях из компаунда Тепантитла («Роспись 3», «Роспись 4» из Портика 2, роспись юго-западной стены), представляющих некое многолюдное собрание, часто встречается символ «тростник». Однако помещённая в центре гора, поглощающая фигуры людей и источающая воду, указывает, что изображён не земной город, а какое-то мифическое место, вселенский источник вод. Естественно, что в такой влажной местности растут тростники, но кроме них на росписи представлены ещё агава, цветущие деревья, многочисленные бабочки. Если представленные в росписи символы растений — топонимы, то изображённая местность с равным основанием может называться «Место Агавы» или «Место Цветущих Деревьев». Но даже если изображенная в Тепантитле местность и названа «Тростниковьем», нет никаких указаний на то, что это земной Теотиуакан, а не мифическое царство Бога вод.

Точно также, когда символы «тростник и горы» встречаются на памятниках майя (например, на рельефах из «Храма 16» в Копане или стукковом фризе из Аканкеха), они могут представлять не земной город Теотиуакан, а образы мифического царства гор и вод. При этом, в случаях, когда в текстах майя речь идёт несомненно о Теотиуакане, он называется вовсе не «Тростниковье», а «Пять Хлопковых (т. е. Заснеженных) Гор» или